Миновала полночь. В комнате было темно. С улицы время от времени доносились автомобильные гудки. Джеф и Шарлен лежали рядом на спинах и глядели в потолок. Он нашел руку девушки, сжал ее.
— Та ночь, — начал он.
Она поняла его, однако спросила:
— Какая ночь?
— Когда ты позвонила.
— Я сказала тебе — я была пьяна.
— Ты не пьешь столько, чтобы быть пьяной.
— Тогда я это сделала.
— Это я и имею в виду. Если тебе захотелось напиться, значит, твоя помолвка — это ошибка. Ты знала, что совершаешь ошибку. Если это было ошибкой тогда, значит, это и сейчас ошибка!
Вместо ответа она прильнула к нему своим длинным теплым телом. Когда она нашла его губы, он ответил на ее поцелуй и снова упустил шанс переубедить Шарлен. Она заставила его замолчать своей нежностью.
Когда он проснулся, было уже утро. Он осторожно встал с кровати, стараясь не разбудить Шарлен. Она спала как ребенок, зажав смятую простыню между ног и закрыв лицо ее концом.
Джеф вернулся в свой номер, принял душ, заказал кофе, оделся и написал записку: «Дорогая, желаю хорошего дня. Вернусь около шести часов. Люблю. Подумай — ради Бога, подумай — о нас!»
Репетиция была повторением первого дня, только в ее начале не было читки. Они отрабатывали одну сцену за другой до ленча. Джеф разговаривал с Клер, поддразнивал ее по поводу любовных утех прошедшей ночи. Когда он задал какой-то вопрос об Ирвине, она оторвала взгляд от кофе и заметила:
— Я не называла тебе его имя.
Он признался, что нашел ее в телефонной книге.
— Потом позвонила она, — сказала Клер, — и мы с Ирвином стали тебе не нужны. Я рада. Вчера весь день ты выглядел, как самый одинокий человек на свете. Это — одна из причин, по которой я поцеловала тебя.
Затем она добавила:
— Из-за нее ты спрашивал вчера о смешанном браке?
Он кивнул.
— Браки заключаются не между евреями и англосаксами, а между двумя личностями. И если один человек испытывает сильное чувство вины, ничего не получается. Я знала людей, любивших друг друга очень сильно, но чувство вины одерживало верх. Надеюсь, у тебя все будет хорошо.
— Я бы хотел, чтобы ты поговорила с ней, — внезапно предложил Джеф.
— Нет, — отказалась она. — Такие вещи нельзя обсуждать с посторонними. Вы сами поговорите. Это единственный путь. И даже тогда все сложится не так, как ты думаешь. С Ирвином проблемой стали дети. Он настаивал на том, чтобы они воспитывались как евреи. Я согласилась. Когда они подросли, мне пришлось отдать их в еврейскую школу и водить в синагогу по праздникам. Оказалось, что Ирвин плохо знал еврейские традиции. Теперь я в большей степени еврейка, чем он. Скажу тебе одно — его сыновья будут лучшими евреями, чем Ирвин!
Нельзя все запланировать заранее. Необходимо иметь желание и быть внутренне свободным, чтобы это сработало.
Они продолжили репетицию. В конце дня Карл Брюстер снова появился с Фредди Фейгом. Сегодня нервничал Фредди. Джеф заметил это по тому, как дрожали его тонкие усики, когда он пытался улыбнуться. Причина заключалась то ли в присутствии Карла, то ли в том, что вчера Джеф резко осадил его. Карл испытывал беспокойство. Фредди нервничал. Джеф ненавидел их обоих.
Репетиция закончилась. Джеф освободился. Он сел в одно такси с Клер. Прежде чем отправиться к себе домой на Ист-Энд авеню, актриса высадила Джефа у «Плазы».
— Может быть, ты приведешь ее к нам до твоего отъезда?
— Спасибо, весьма охотно. Это может помочь!
Он побежал вверх по ступеням, вошел в лифт, ткнул какую-то женщину сценарием в ее большой бюст, извинился и наконец достиг двенадцатого этажа. Подошел к номеру Шарлен, почти постучал, потом вместо этого прислушался. Она была у себя. Его страх перед ее исчезновением рассеялся. Джеф отправился к себе, разделся, принял горячий душ.
Вытираясь, он посмотрел на отражение своего тела в зеркале. Для сорокадвухлетнего мужчины он был в отличной форме. Щедро воспользовавшись «Данхиллом», Джеф сел на диван и позвонил. Шарлен сняла трубку после первого гудка.
— Зайдешь ко мне выпить? — спросил он.
— Хорошо, — прошептала она.
Через несколько мгновений раздался стук. Джеф открыл дверь. Шарлен обняла его.
