Заявление Берри было встречено аплодисментами. Вскоре после полуночи, перед концом собрания, Джеф имел единогласное одобрение Гильдии, позволяющее Доктору и ТКА осуществить план.
Джеф поехал домой; его рубашка была такой влажной, что он поднял стекла в автомобиле, чтобы спрятаться от прохладного ночного воздуха.
Вернувшись к себе, он не стал подниматься наверх, чтобы проверить, дома ли Джоан. После вручения «Оскаров» они не имели физических контактов и почти не разговаривали. Они лишь в соответствии с договором аренды совместно владели домом. Юрист посоветовал им оставаться в таком качестве, поскольку в Калифорнии действовал закон о совместном владении недвижимостью. В отдельные моменты Джеф ощущал, что они испытывают друг к другу лишь презрение. Но он следовал совету Доктора — избегать развода и скандалов, пока будущая карьера Джефа не станет более прочной.
У него не было сил позвонить Доктору. Он прошел на кухню, чтобы взять холодного молока и перекусить. Напряжение опустошило его душу. Он испытывал голод, как после футбольного матча в колледже. Сейчас, как и тогда, ему хотелось выпить холодного молока и поесть. Когда раздались шаги Джоан, он поглощал цыпленка и запивал его вторым стаканом молока.
Она, похоже, не удивилась, увидев его. Ее появление было преднамеренным. Она смотрела на него, с трудом фокусируя глаза; это свидетельствовало о том, что она пьяна и знает об этом. В таком состоянии она всегда играла роль леди. Пока не открывала рта.
— Тебе обязательно производить столько шума? — спросила она.
— Мне казалось, я не шумел, — ответил он, стараясь избежать столкновения.
— Как только ты подъехал, двери начали хлопать одна за другой. Дверь машины! Входная дверь! Дверь кабинета!
— Извини.
Помня о совете Доктора, он говорил себе — никаких скандалов сейчас. Он надеялся, что, не получив отпора, она оставит его и вернется в спальню, но Джоан не сдвинулась с места.
— Она звонила! — внезапно произнесла Джоан.
Повернувшись, он спросил:
— Она? Кто?
— Не та шлюха Мартинсон из Техаса! — ответила Джоан, охотно сообщая ему о том, что она слышала о ней.
Ему не хотелось, чтобы она испытала удовлетворение, услышав его вопрос, но такова была ее цена, и он в конце концов заплатил ее.
— Кто звонил?
— Эта еврейская сучка из Чикаго!
Пытаясь скрыть свою реакцию на эту новость, он спросил:
— Она оставила сообщение?
— Только о том, что она звонила. Похоже, ей было нечего сказать мне, — произнесла Джоан.
— Хорошо, — сказал Джеф, желая закончить беседу.
— Она показалась мне взволнованной, — продолжила Джоан.
— Я сказал — хорошо! Я понял! А теперь довольно об этом!
— О'кей, — ласково сказала она, поняв, что ей удалось вывести его из себя.
Она повернулась, чтобы уйти. Прежде чем она подошла к двери, он остановил ее.
— Ты стерва! Тебе нужно владеть чем-то не для того, чтобы наслаждаться этим самой, а для того, чтобы не отдавать это другим!
Она повернулась и произнесла с улыбкой на лице:
— Пошел ты к черту, Джеф Джефферсон, кинозвезда!
Она ушла, хлопнув дверью кухни.
Его охватило желание повернуться к телефону. Он поднял трубку, начал набирать номер междугородной станции, но тотчас понял, что Джоан, вероятно, возьмет трубку второго аппарата. К тому же, напомнил он себе, в Чикаго уже два часа ночи. Произошло нечто плохое, очень плохое, раз Шарлен позвонила ему.
Возможно, начал фантазировать Джеф, возможно, ее отец умер и она захотела сообщить ему об этом. Или сказать, что она сама изменила свое решение.
Он позвонит утром. В семь часов по местному времени. В Чикаго будет девять.
Он встал раньше семи часов. Вышел в холл, остановился возле лестницы, прислушался. В спальне было тихо, в ванной не шумела вода. Похоже, Джоан спала. Возможно, сегодня съемки на студии начинались поздно. Джеф зашел в кабинет, аккуратно, бесшумно закрыл дверь, поднял трубку, набрал номер междугородной. Заказал разговор с мисс Шарлен Рашбаум и стал ждать.
Вскоре раздался звонок.
— Мисс Шарлен Рашбаум, — сказала телефонистка. — Вызывает междугородная.
— Мисс Шарлен еще не встала.
Это явно была горничная.
— Вам известно, когда она сможет подойти к телефону?
