Анубис пожимает плечами.
— Это факт жизни и смерти.
— Зачем он так поступил?
— Не знаю.
— Я хочу видеть его. Где мне найти его?
— Не знаю.
— Ты не слишком услужлив, Ангел. А теперь скажи мне, кто управляет всем в отсутствие моего брата, твоего господина?
— Я не понимаю, что ты хочешь сказать.
— Ну-ну, собачья морда, ты достаточно пожил на этом свете, чтобы ответить на простой вопрос. Кто контролирует потоки энергии?
— Дом Жизни и Дом Мертвых, кто же еще?
— «Кто же еще», вот как! И кто же сейчас управляет Домом Жизни?
— Естественно, Озирис.
— Понятно…
Тень вновь надвигается, становится больше.
— Собачья морда, — говорит Тайфун, и тень лошади неспокойна, — я подозреваю заговор, но я никогда не убиваю по одному только подозрению. Мой отец умер и требует мщения, а если и моему брату была причинена несправедливость, то и здесь прольется кровь. А сейчас отвечай мне быстро, не задумываясь. Ты можешь сказать больше, чем хотел бы. Так вот, выслушай меня: я знаю, что больше всего на свете ты боишься меня. Ты всегда боялся тени лошади, и ты правильно делал, что боялся. Если эта тень упадет на тебя, Ангел, ты прекратишь свое существование. И следа от тебя не останется. А она упадет на тебя, если ты имел отношение к вещам, которые я не одобряю. Я ясно высказался?
— Да, могущественный Тайфун. Ты — единственный бог, которому я поклоняюсь.
Внезапно Анубис прыгает, с воем, а в правой руке его неожиданно сверкает уздечка.
Тень от копыта проходит совсем рядом с ним, и он падает на пол. Тень падает на сверкающую серебряную уздечку, и она исчезает.
— Анубис, ты глупец! Зачем ты пытался связать меня?
— Потому что ты заставляешь меня бояться за свою жизнь, о Повелитель!
— Не сметь подыматься! Не шелохнись или превратишься в ничто! Единственная причина, по которой ты мог бы бояться меня, это чувство вины.
— Это не так! Я боялся, что ты можешь неправильно понять и напасть на меня, не разобравшись. Я не хочу превращаться в ничто. Я хотел связать тебя для самозащиты, чтобы я мог предоставить тебе факты, а потом отпустить. Потому что я признаю, что мое положение с первого взгляда представляет меня виноватым.
Тень двигается и падает на вытянутую руку Анубиса. Правая рука иссыхает и становится неподвижной, обвисая.
— Никогда ты не сможешь заменить эту руку, которую ты поднял на меня, шакал! Сделай себе новую — и она тоже иссохнет. Приставь металлическую руку — и она откажется служить тебе. Я оставляю тебе лишь левую руку за твой проступок. Я соберу факты — все факты — сам. Если ты виновен в том, в чем я сейчас почти уверен, что ты виновен, я буду судьей, присяжным и палачом в одном лице. Знай, ни серебряная уздечка, ни золотые поводья не остановят Тайфуна. И знай, что, если вся моя тень упадет на тебя, не останется даже пыли. Скоро вернусь я в Дом Мертвых, и если что-нибудь будет не в порядке, новый пес будет править здесь.
Огонь загорается по краям черного силуэта. Он ревет, вырываясь вперед, как бы намереваясь нанести еще один удар, пламя ярко пылает, и вот Анубис остается один на полу Большого Зала.
Он медленно встает и поднимает посох левой рукой. Его красный язык высовывается, спотыкаясь, он идет к своему трону. Огромное окно появляется в воздухе, и он смотрит в него на Создание Жизни.
— Озирис! — говорит он. — Дьявол жив.
— Что ты хочешь этим сказать? — слышит он в ответ.
— Сегодня тень лошади упала на меня.
— Это плохо. В особенности сейчас, когда ты послал своего нового посланника.
— Откуда ты знаешь?
— У меня есть свои способы. Но и я сделал то же самое, впервые, и это мой сын, Гор. Надеюсь, что мне удастся отозвать его вовремя.
— Да, мне всегда нравился Гор.
— А как с твоим посланником?
— Я не буду отзывать его. Мне было бы очень любопытно посмотреть, как Тайфун попробует уничтожить его.
— Твой Оаким — кто он на самом деле? Кем он был?
— Это мое дело.
— Если… если окажется, что он тот, кем, я думаю, он может быть, — а ты знаешь, кого я имею в виду, — отзови его, пес, или между нами никогда не будет мира, если оба мы вообще останемся при этом живы.
Анубис усмехается.
— А был ли между нами когда-нибудь мир?
