Вообще-то Лина часто подозревала неладное. Но у нее были основания относиться с подозрением к мальчишкам. Лина знала их как облупленных: они никогда не заглядывают дальше внешности. Притворяются, будто хотят с тобой дружить, чтобы завоевать доверие, а как только начинаешь им доверять, лезут лапать. Притворяются, будто хотят вместе с тобой делать проект по истории или вербовать доноров крови, чтобы ты обратила на них внимание. Но стоит втолковать им, что ты не собираешься с ними встречаться, как они вдруг перестают интересоваться хронологией и острым дефицитом донорской крови в больницах. А хуже всего – иногда они начинают приставать к твоей лучшей подруге, лишь бы быть поближе к тебе, а когда правда выплывает наружу, разбивают лучшей подруге сердце. Лина предпочитала не красавчиков, а мальчиков попроще, но даже те, кто попроще, разочаровы- вали ее.
Сама Лина думала, что большинство девочек готовы терпеть большинство мальчиков только потому, что им постоянно требуется подтверждение, что они красивые. А Лина знала это о себе точно – пожалуй, это было единственное, что она знала о себе точно, – и ни в каких подтверждениях не нуждалась.
Подруги Лины называли ее Афродитой, богиней любви и красоты. Насчет красоты не поспоришь, а вот что касается любви, то все с точностью до наоборот. Лина была совсем не романтичная.
– Лина, это Костас, – сказала бабушка. Лина видела, что бабушка старается вести себя спокойно, но от волнения у нее сейчас дым пойдет из ушей. – Костас, это моя внучка Лина, – продолжала бабушка и показала на Лину плавным жестом, словно знакомила победителя телевикторины с его новенькой красной машиной.
Лина торопливо и неловко пожала Костасу руку, чтобы предотвратить всякие внезапные поцелуи в щеку на греческий манер.
Костас, отвечая на рукопожатие, всмотрелся ей в лицо. Она чувствовала, что он пытается перехватить ее взгляд, но упорно смотрела вниз.
– Осенью Костас едет в университет в Лондон, – похвасталась бабушка, как будто это была ее заслуга. – Он немного играл в национальной футбольной сборной, – добавила она. – Мы все так им гордимся!
Теперь настала очередь Костаса опускать глаза.
– Валия хвастается больше моей родной бабушки, – пробормотал он. Лина отметила, что по-английски он говорит с акцентом, но уверенно.
– А этим летом Костас помогает своему бапи, – возвестила бабушка и смахнула слезу умиления – буквально. – У бапи Дунаса нехорошо вот здесь. – Бабушка похлопала себя по груди там, где сердце. – Костас отменил все планы на лето, чтобы остаться дома и помогать ему.
Теперь Костас засмущался окончательно. Лина вдруг искренне ему посочувствовала.
– Валия, бапи силен и крепок по-прежнему. Просто я люблю работать в кузнице.
Лина видела, что он врет, и мысленно похвалила его за это. Тут ей пришла в голову отличная мысль.
– Костас, тебя уже познакомили с моей сестрой Эффи?
Эффи все это время болталась рядом, поэтому было несложно поймать ее за руку и подтянуть поближе.
Костас улыбнулся.
– Сразу видно, что вы сестры, – сказал он, и Лине захотелось обнять его.
Почему-то все всегда подчеркивали, какие они разные, а не какие похожие. Наверное, нужно было быть греком, чтобы это заметить.
– А кто из вас старше? – спросил Костас.
– Я старше, но Эффи симпатичнее, – ответила Лина.
– Ой, ну что ты! – Бабушка чуть ли не фыркнула.
– Лина старше всего на год, – ввернула Эффи. – То есть на год и три месяца.
– Ясно, – кивнул Костас.
– Эффи всего четырнадцать, – сочла нужным сообщить бабушка. – Лине в конце лета исполнится шестнадцать.
– А у тебя есть братья и сестры? – Эффи никогда не упускала случая сменить тему.
Костас как будто слегка насторожился.
– Нет. Я один.
– А, – сказали обе девочки.
По выражению лица Костаса Лине стало понятно, что за этим стоит какая-то история, и она взмолилась про себя, чтобы Эффи воздержалась от расспросов. Ей не хотелось пускаться в откровенности.
– А что, Костас… э-э… играет в футбол? – Лина решила быстренько сменить тему.
– В футбол? – чуть ли не закричала бабушка, будто ее оскорбили в лучших чувствах. – Он чемпион! Герой всей Ии!
