Пыльный предгрозовой вихрь настиг нас, когда автобусная остановка была уже видна. Мужчины схватились за фуражки, опуская ремешки, я за шляпку, у Лючии слетел венок, затрепало волосы фонтаном вокруг лица, все наши одежды захлопали парусами. Ой, какая буря скоро начнется!
— Сейчас небесная артиллерия ударит, и мы все промокнем — сказал Валька — бежим, вдруг на автобус успеем!
И мы побежали по пустынному Воробьевское шоссе — первым Валька, за ним Лючия с Юркой, взявшись за руки, дальше я и Михаил Петрович. Ветер сгибал кусты по обочинам, бросал в нам лица пыль и сор, платье на мне трепало как флаг, я придерживала подол, и все равно задирало выше колен, я была как в "мини" (видела уже и это, в фильмах "из будущего"). А Лючии все игра, лишь чулками сверкает, юбку рукой прихлопнет, как парашют, и опять бегут, рук не разнимая и смеясь, счастливые вы ребята, даже завидно — и я такой была, три года назад! Пока о будущем не узнала, что еще страшней войны. Кстати, итальянка хорошо тренирована, от Смоленцева не отстает — надо бы и Михаилу Петровичу лучше за своей физической формой следить… хотя зачем адмиралу бегать наперегонки со спецназом?
— Солнышко, ты плащ надень — тем временем, говорит он мне — остановимся, на минуту. Если автобус и будет — ребята придержат его до нас.
А приятно, когда тебе пальто или плащ подают, как мантию королеве! И любимый человек касается твоих плеч, это так хорошо! Я улыбнулась, и мы с моим Адмиралом под руку пошли, уже не спеша, я плащ застегнула, платье укрыв, все равно треплет, ой как все на мне пляшет и трепещет на ветру, но уже в пределах приличия, а шляпку придерживаю, не даю сорвать. Тень на землю опустилась, это тучи закрыли наконец солнце, и молнии вдали, и гром рокочет. Был бы зонтик, совсем можно было на погоду рукой махнуть — ой, дура, что не взяла, он же легкий совсем, складной! Ну вот и остановка, сейчас лишь дождемся автобуса и будем в гостинице, через какие-то полчаса.
— Молнии белые, а не желтые, скоро нас накроет — сказал мой Адмирал, смотря на небо — а вдруг это второй московский ураган, случившийся, помнится мне, через сорок лет после того, девятьсот четвертого года? (прим. — Лазарев ошибается, второй московский ураган был в 1945, в сентябре — В.С.).
— Это когда по Москве смерч прошел, в воздухе коровы летали, а на рынке будку вместе с городовым унесло, так и не нашли потом? — подхватил Валька — еще разрушило здание суда, и унесло архив с делами на арестованных революционеров. И это было воспринято народом как знак близкого конца царскому самодержавию.
Это он Лючию пытается "развести", как над новичком обычно шутят? Я про ту бурю еще в "Ниве", у Якова Исидоровича Перельмана читала, он разрешал нам журналы смотреть в своем шкафу… а вот итальяночке, помню, еще в самолете ребята байки травили, что у нас в России простор, стихия, природа, не чета Европе. Так ей же нервничать сейчас нельзя! Хотя после того, что у нас в Киеве было… ладно, пусть сочиняет дальше, а я послушаю!
— Коров уносило, а людей? — испуганно спрашивает Лючия — tornado ведь и человека тоже может поднять?
— Женщин особенно — продолжает Валька — тогда ведь дамы такие длинные юбки носили, а еще накидки, зонтики, громадные шляпы, все это такие паруса! Почти как на вас сейчас, девчата — а вы такие легкие обе. Так что вам лучше расстегнуться, чтобы подует, лишь ваши одежды унесло, а не вас самих.
— Валька, ты человек хороший — сказала я — но вот сейчас ищу, чем в тебя запустить? До войны летом я к тетке под Лугу ездила, так там один парнишка деревенский за нами подсматривал, когда мы купались. Так мы все вместе его поймали, и в одних трусиках, в густую крапиву.
— Бить меня не надо — Валентин отбежал в сторону — лучше бы ты, Ань, с кем-то из подруг познакомила поближе! А то на вас глядя, завидно, чего это я один хожу.
— Так не ходи — сказал Юрка — на себя глянь, герой с орденами, за такими девчата сейчас толпами бегать будут.
— Мне толпами не надо — серьезно ответил Валька — одну хочу, но чтобы всерьез. На вас глядя — счастливые вы…
И тут ветер резко усилился, закружил вокруг таким вихрем, что даже мне показалось, сейчас нас унесет. Лючия с визгом вцепилась в Юрку, в то же время пытаясь расстегнуть на себе плащ, рвущийся ввысь — Смоленцев обхватил римлянку за плечи, она прильнула вся к нему, спрятала лицо на его груди. Пыль хлестнула по лицу, я зажмурилась и отвернулась, схватившись за шляпку двумя руками, мой плащ, застегнутый на все пуговицы, и впереди, и с боков, надуло как воздушный шар и вдруг задрало на голову весь целиком, вместе с юбкой! Валька, ты что, правду говорил?!
