Союз нерушимый - страница 142
Его слова звучали издевательством. "Мистер Ренкин, никто из нас не сумел достичь вашего результата, "кенигтигров" на всех не хватило — но по две штуки на каждый из моих восемнадцати экипажей точно было". И это не было пропагандой — Хемингуэй, бывший переводчиком нашей беседы, присутствовал при том бое и видел все своими глазами! А еще на поле боя были "пантеры", германский танковый полк полного состава отборной дивизии СС "Викинг", и бронепехота — и все они так и остались там, трупами и горелым железом. Но это был еще не самый страшный бой — на Зееловских высотах было труднее… Русский говорил обо всем, как о всего лишь хорошо проделанной работе, не о подвиге! И никто после не давал ему отпуска для лечения нервов, черт побери!
Были и другие примеры, но этот самый показательный. И я, опираясь на них, с чисто военной точки зрения, вернувшись, заявил о полной бесперспективности "плана Паттона", при всем моем уважении к этому великому генералу. Категориями Франции сорок четвертого года нельзя было мыслить в войне против русских, там нужен был совсем другой масштаб. Представьте рыцарский турнир, о каких мне рассказывали мои английский друзья, благородные рыцари честно бьются копьями и мечами — и вдруг на поле появляется Кинг-Конг с громадной дубиной, и просто расшвыривает бойцов ударами, как кегли! Быстрой и легкой победы над русскими быть не могло бы — наши потери намного превысили бы расчетные, и о вторжении в Японию пришлось бы забыть еще года на два — а результат был крайне сомнителен, военная игра, проведенная по приказу КНШ, показала, что можно с уверенностью говорить лишь об оттеснении русских до Эльбы, дальше же неминуемо должна последовать оперативная пауза, и кто лучше ею воспользуется, большой вопрос.
При всем безусловном уважении к Паттону, он оставался человеком иной, доядерной эпохи, рассматривая современный танк как стального коня новой кавалерии, а вовсе не как элемент огромной военной машины, на вершине которой, если верить анализу, проведенному нашей разведкой пять лет назад, уже тогда, вероятно, находилась Русская Бомба.
Паттон оставался бойцом до конца — понадобилось — пошел бы на штурм Рая со своими танками. И вероятнее всего оказался бы в аду…. Но, это не умаляет величия духа знаменитейшего из наших танковых генералов, под началом которого мне довелось служить во Франции и Пфальце.
Он просто опоздал на свою войну.
Он все еще рвался на европейские холмы, хотя шверпунктами глобального сражения теперь были Невада и Семипалатинск. И был изгнан в отставку, за свое упрямство в отстаивании этого своего плана — а вовсе не за то первое обещание "дойти до Москвы", как считается всеми. Буквально за день до его отъезда на генерала было совершено покушение, по официальной версии, "вервольфом". Да, я знаю, сколько было написано после по этому поводу — "немецкий след", "русский", даже наш, а также британский и французский. Истина же заключается в том, что слишком многие были рады снять генерала с доски, как мешающую фигуру, и оттого, я уверен, если и не посылали убийц, то радовались случившемуся. Я знаю лишь достоверно, что расследование проводилось крайне поверхностно, и все договорились, что виновен "вервольф".
Юрий Смоленцев "Брюс". Киев, ночь на 24 июня 1944.
Первое правило на войне — пока тихо, пользуйся случаем, спи и отдыхай. Потому что когда начнется, и то и другое станет роскошью.
Вот где бы вы на месте бандеровского "генерал-хорунжего" Кука расположили бы свое воинство — так, чтобы до поры оно не привлекало внимания, и в то же время было под рукой? Ладно, часть под видом "колхозников" на ярмарку пришла, и в Доме Колхозника расположилась, да и просто под телегами на рынке, благо лето и тепло. Часть загодя собрались под видом "артелей" на восстановление города, у артели и свой транспорт возможен, и под видом инструмента можно оружие пронести. А где штабным быть, чтобы с относительным комфортом, и связь имелась? В частном секторе, не говоря уже о квартирах, свыше десятка морд будет уже приметно.
