Главным аргументом противников этого плана, к которым относился и Эйзенхауэр, была еще не завершенная война на Тихом океане. Существовал риск, что тогда СССР заключит союз с Японией, а большая часть наших сил окажется связанной на европейском театре. Паттон отвечал, что на востоке просто нет пока нужды в таком числе сухопутных войск (ну как вы представляете высадку миллиона солдат на какой-нибудь остров Тарава?), по крайней мере до момента десанта собственно на японские острова. И что он обещает завершить кампанию победой еще до зимы — если войска покажут в наступлении хотя бы половину той скорости продвижения, с какой они шли по Франции от Гавра до Рейна. Но узким местом была поддержка с воздуха — как раз авиация очень нужна была именно на Тихом океане, напомню что план "Молот Тора" предельного ослабления Японии тотальными бомбардировками был уже принят, и в рамках его требовалось не только задействовать подавляющую часть стратегической авиации, в том числе все авиакрылья, оснащенные новейшими В-29, но и увеличить число эскадрилий почти вдвое — таким образом, основную тяжесть сражения с русскими на этот раз должны были вынести сухопутные войска.
Американская армия находилась в тот момент на пике своей мощи. Имелось шестнадцать танковых дивизий (у Гитлера в начале его Восточного похода было двадцать, однако американская танковая дивизия была намного сильнее немецкой сорок первого года), кроме того все пехотные дивизии были насыщены техникой и были по существу тем, что у немцев называлось "панцергренадерскими". В целом же, по выкладкам Паттона, мощь одной лишь американской армии в Европе втрое превышала гитлеровский вермахт июня сорок первого — а были еще и англичане, и мы могли рассчитывать, что по мере нашего продвижения, немцы присоединятся к нам, не упустив случая отомстить русским за свое поражение, предполагалась также мобилизация в союзные ряды французов и итальянцев.
У этого плана был лишь один серьезный недостаток. Паттон был командующим всего лишь одной из армий, а не главкомом, и разрабатывал план по собственной инициативе (хотя конечно, Комитет Начальников Штабов и персонально Эйхенхауэр были в курсе). Требовалось убедить высшие инстанции, чтобы План стал законом — а вот там взгляды лиц, принимающих решение, были куда более консервативны! Напомню, что Америка, став уже по существу Первой Державой, спихнув с этого места англичан, сама еще не привыкла к этой роли. А европейский театр в глазах многих влиятельных политических и военных кругов США реально был "вторым фронтом" в сравнении с Тихим океаном, и кровь Перл-Харбора ждала отмщения. Наконец, американский бизнес, имея выгодные советские заказы, вовсе не желал ставить интересы США в долгосрочной перспективе — выше своей сиюминутной прибыли. В итоге, Америка готова была воевать с русскими, лишь при условии, что это будет быстрая и легкая война с нашей стороны, "простите, мы слегка вас побили и взяли свое — но ничего личного, просто бизнес, ок? А теперь будем вести с вами дела снова".
Я был одним из тех, кто должен был добыть фактический материал, чтобы план Паттона был рассмотрен. В течение месяца я объездил всю Германию, наблюдая русских вблизи. Меня принимали очень любезно, как союзника, а я улыбался, смотрел и запоминал — то, что очень может быть, скоро поможет нам лучше и эффективнее убивать этих русских; ничего личного, так устроен мир, что все не могут быть сытыми и довольными, кто-то должен потесниться. Гитлер был грубым мясником — но согласитесь, что в идее, "в мире должен быть лишь один хозяин", чтобы не было анархии и войн, что-то есть! Надо лишь уметь сделать так, чтобы абсолютно все были убеждены в вашей правоте — включая того, чью собственность вы отнимаете. Во все века Германия славилась своими солдатами, а Америка — юристами и рекламой, и кто в итоге оказался сильнее?
Меня принимали как героя — "тот, кто подбил шесть "королевских тигров" в одном бою". Поразмыслив, я пришел к выводу, что это есть истина — ведь общеизвестно, что фактом является то, и только то, что подтверждено юридически? Как было объявлено, и записано в наградном листе — и какое имело значение, что "кенигтигров" там было всего два, а не шесть, и уничтожил их не я? (
