– Торпеды в воде! Идут на нас!
Вниз! Штрель со своей U-1506 спасся потому, что русские торпеды взрывались как раз на глубине двести. Ниже – спасение!
Проскочили глубину 250, подходим к тремстам. Корпус лодки трещит. А торпеды все ближе – русские тоже учли опыт того боя? Господи, прими наши души – мы были честными солдатами Германии!
Они умерли быстро – хотя обе торпеды не попали, а взорвались в пяти-восьми метрах. Радиус сработки неконтактного взрывателя – это было еще хуже: «водяной молот» ударной волны легко проломил корпус субмарины, а ворвавшаяся внутрь вода под давлением в тридцать атмосфер смяла переборки, как картон. Это случилось за полминуты до того, как должен был взорваться оставленный англичанами заряд в том самом железном ящике, так и лежащем в ограждении рубки – ничего личного, разумная мера предосторожности. И обломки U-1505 рухнули на дно, на шестисотметровую глубину, чтобы лежать там до скончания веков.
Затем место боя, в сотне метрах от поверхности, пересекла огромная сигарообразная тень. И растворилась в море без следа.
А наверху в резиновой шлюпке шесть человек работали веслами, пытаясь согреться. Поскольку в процессе погрузки искупаться пришлось всем, лодка уже уходила на глубину. И утопили один из тюков – второй, менее плотный, с одеждой и легким снаряжением, остался плавать, и его втащили в шлюпку.
Операция будет продолжена, несмотря ни на что. Ведь англичане – очень упрямый народ!
Лазарев Михаил Петрович.
Подводная лодка «Воронеж»
Мы вышли из Специи 22 мая. С полным парадом – до Гибралтара нас сопровождал «Ворошилов» и эсминцы. Немецких лодок на Средиземке быть уже не могло, Балеарская флотилия капитулировала – но вот союзники могли устроить любую подлость, особенно в узости пролива и зоне малых глубин, где атомарина связана в маневре. Отбомбятся по «неопознанной» подлодке, принесут извинения – и что тогда? Нет, под эскортом спокойнее! И именно потому, что нет войны – тогда бы мы как раз прошли спокойнее: топи их всех, стреляй первым, и вперед!
Причем американцы явно что-то замышляли. За две сотни миль до Гибралтара нас сопровождали их эсминцы – шли мирно, в стороне, параллельным курсом, но активно работали гидролокаторами. Но вряд ли могли слышать нас с восьми миль, а тем более засечь отраженный сигнал. И в самом проливе нас ждал «комитет по встрече» – еще эсминцы, судя по акустике, новейшие, «самнеры» или «флетчеры», и что-то крупное, вроде тяжелого крейсера. А у нас самая главная опасность к западу – отмель у Танжера, где глубина всего полсотни, для нас это как акуле ванна. Мы ход убавили до совсем малошумного, десять узлов, и почти под днищем «Ворошилова» держались – а американцы обнаглели совсем: впереди идут, слева, справа, за кормой, как конвой. У нас все на боевых постах по готовности один, на случай, если начнется – что любви к янки среди экипажа ну совсем не добавляет! Как изрек наш замполит Григорьич, считайте для нас это первым сражением холодной войны, когда еще не стреляют пока, но это поправимо и очень относительно. Говорили ведь в веке семнадцатом, восемнадцатом – «нет мира за этой чертой», то есть без разницы, мир в Европе или нет, но вот в дальних морях если встретятся, например, британцы с испанцами, то залп всем бортом, а затем сабли в зубы и на абордаж. Времена давние – а кто «Курск» потопил, сволочи? И вообще, хотя нападение на военный корабль в мирное время считалось «казус белли» однозначно, но под водой своя специфика, сгинул кто-то в море без следа, и ищите улики! Особенно в «зоне ответственности» тех, кто себя считают хозяевами мира. Так что хотя теоретически мы могли сейчас, после Победы, домой хоть в надводном положении идти, не скрываясь, у всех на виду, – но под водой, как на войне, гораздо спокойнее и безопаснее. Ну, нет сейчас у союзников средств, чтобы нас в открытом океане обнаружить и активно преследовать, а от любого их патруля мы легко уклонимся. И ход под водой у нас побольше – так что неделя с небольшим, и дома. А там будем решать, что нас ждет: то ли активная помощь в строительстве нашего атомного флота, то ли Тихий океан. Япония не капитулировала пока, – а у нас на рубке пока лишь цифра «92», не хватает до трехзначного числа официальных побед.
