Понятно. Скажите, а вы не могли бы показать мне список принятых в сад в пятьдесят восьмом году?
Видите ли… Если семья пострадавшего подала просьбу о розыске, то появление медвежонка, возможно, поможег делу.
Ну что же, если так, я не возражаю, — сказал заведующий. Хитроумная легенда Ниими подействовала. Идея объявить владельца медвежонка пострадавшим оказалась удачной. Если бы Ниими сказал, что игрушка принадлежит преступнику, ему не только отказали бы в праве взглянуть на список, но и без промедления указали бы на дверь: Сент-Фелис с его безупречной репутацией не мог воспитывать правонарушителей.
В 1958 году детский сад принял сорок три человека. Сейчас им было по девятнадцать-двадцать лет. Как и следовало ожидать, в списке значились исключительно отпрыски высокопоставленных семей. Родители их были в основном предпринимателями, врачами, адвокатами, писателями, известными артистами, художниками. Среди сорока трех детей двадцать шесть были девочки. В дальнейшем учебу в Сент-Фелисе, включая и учебу в университете, продолжали тридцать человек.
Пока что круг подозреваемых ограничивался этими сорока тремя. Правда, кое-кто из них мог подарить мед-нежонка постороннему человеку. Но если питомцы Сент-Фелиса всю жизнь берегут эти игрушки как талисманы, го весьма вероятно, что преступника удастся обнаружить именно среди них.
Так или иначе, искать предстояло теперь уже не в безбрежном людском море, а среди весьма ограниченного круга лиц, и это само по себе было огромным успехом. Ниими все время чудилось, будто душа Фумиэ указывает ему путь.
— Но главное еще впереди, — сказал он Оямаде при встрече. — Не будем же мы спрашивать у каждого из сорока трех, где его медведь.
Ведь даже если они наткнутся на преступника, тот запросто отговорится, и все на этом кончится. У них же нет права вести расследование, и никто перед ними не обязан держать ответ,
Что же делать? — спросил Оямада, не зная, что предложить.
А не разузнать ли нам потихоньку об их машинах? Если машина сбила человека, на ней непременно должны остаться следы.
Без помощи полиции нам не обойтись.
О поисках хозяина медвежонка мы полиции, конечно, сообщим. Но поскольку на месте происшествия никаких следов столкновения не обнаружено, полиция, вероятнее всего, ничего не станет делать. В конце концов, мы не имеем доказательств, что между медвежонком и автомобилем есть связь.
А как же кровавое пятно?
Неизвестно, откуда эта кровь: может быть, от столкновения с машиной, а может быть, и нет. Группа крови тоже, в общем-то, ни о чем не говорит — простое совпадение, так что нельзя до конца утверждать, что это кровь вашей жены.
Значит, нам никогда не найти убийцу…
У нас есть медвежонок — талисман преступника, который теперь стал вашим талисманом. Судя по тому, что он валялся на месте происшествия и уж очень истрепан, хозяин все время возил его с собой. Нам надо навести справки о каждом из сорока трех и узнать, кто из них недавно потерял медвежонка.
Но ведь их сорок три! О каждом расспрашивать… Разве мы справимся?!
Ничего, у меня есть личный детектив.
Кто же он?
Морито из «Тото кигё».
То есть как?
У него редкий нюх. В нем пропадает талант сыщика. Я уверен, что он нам поможет.
А он возьмется?
Если я попрошу, возьмется. То, что я сейчас скажу, должно остаться между нами. Морито работает на меня, собирает для меня промышленную информацию. А я за это покупаю его оборудование. Так что для наведения справок Морито самый подходящий человек.
Кёхэй, а Кёхэй! — настойчиво звала Митико. Кёхой вздрогнул и проснулся. Он был весь в поту. — Что случилось? Ты так кричал во сне.
Жуть всякая снилась.
Уж больно часто она тебе снится…
Один и тот же кошмар повторяется: будто я убегаю из какой-то пещеры, а за мной гонятся, гонятся, вот-вот поймают. А повить не ловят, только топот за спиной. Так и слышу его, словно не просыпался. А ноги увязают в чем-то, еле бегу…
Да не волнуйся ты так.
Ничего не могу с собой поделать.
Надо с этим кончать, а то загнешься. Может, в путешествие отправиться?
В путешествие?
Ну да. За границу. Уедешь из Японии — и невроз твой пройдет.
