— Можно? Я не помешаю вам, господин инженер?
— Нет, отчего же? Входите, садитесь.
Хубер сел в кресло, затем, кинув быстрый взгляд на журнал в руках хозяина, спросил:
— Художественной литературой интересуетесь?
— Да, когда время есть, читаю с удовольствием. Больше всего меня занимает вопрос, как меняются язык и содержание художественных произведений в ходе технической революции.
— И что же? Меняются?
— В известном смысле — да. Пока, увы, это влияние одностороннее. Писатели дружно пытаются доказать, что техника порождает отчужденность человека, убивает в нем гуманное отношение к жизни, к ее проявлениям. Между тем речь идет о более сложных влияниях совсем иного рода. Могу я вам что-нибудь предложить?
— Нет, господин инженер, спасибо. Ужин был отличным. А пить я не буду, так как мне скоро ехать.
— Все в порядке? — спросил Казмер, закуривая сигарету.
— О да. Должен сказать, что полковник Кара истинный джентльмен. Все свои обещания он честно выполнил.
— Может, мне показалось, но я видел, как этот его лейтенантик, Фельмери, или как там его, ставил на вашу машину дипломатический номер.
— Нет, вам не показалось, господин инженер, — с улыбкой подтвердил Хубер. — Просто я поступил на дипломатическую службу. Как и вы.
— Я не поступал. И еду я за границу не с дипломатическим паспортом. — Про себя же Казмер подумал: «Если я вообще поеду куда-то после всего, что рассказала Илонка». — Извините, господин Хубер, но мне нужно срочно поговорить с Оскаром Шалго. Я надеюсь, вернувшись, еще застать вас здесь.
— Ваш дядя только что сказал мне, что господин Шалго куда-то уехал с лейтенантом Фельмери, — заметил гость. — Кажется, в Шиофок.
— На всякий случай я все же загляну к нему. Может, он уже вернулся. Извините, но у меня действительно очень важное к нему дело.
На вилле Шалго Казмер застал только Лизу с Илонкой. Не заметить, что у девушки заплаканные глаза, было бы трудно.
— Что с тобой? — спросил Казмер Илонку, но та вместо ответа снова заплакала. Казмер вопросительно посмотрел на Лизу, которая, казалось, была совершенно поглощена своим вязанием.
— Что с ней? Или вы поссорились?
— Кто? Я с Илонкой? Придумаете тоже!
Казмер подошел к девушке и, взяв за плечи, повернул ее к себе:
— Ну, ты чего расплакалась?
— С ума сошла наша девочка, вот что, — сказала наконец Лиза.
— Ничего не понимаю! — воскликнул Казмер.
— Низкий человек этот ваш полковник Кара! — сквозь слезы проговорила Илонка. — Воспользовался моей доверчивостью. А я, дура, разоткровенничалась с ним. Рассказала все как есть. И что ночью девятнадцатого была с Меннелем. И что ты утром ждал меня.
— Да ты спятила! — воскликнул Казмер.
— Возможно. А ты знаешь, почему я это ему рассказала? Знаешь? Потому что за тебя боялась. Я хотела доказать, что…
— Что ты хотела доказать? — негодовал Казмер. — Что ты дура? Это тебе вполне удалось. А еще поклялась, что будешь нема как могила. Где дядя Оскар?
— Уехал, — сказала Лиза.
— Когда он вернется?
— Понятия не имею. — Лиза положила на колени вязанье. — Вот что я скажу тебе, Казмер: ты грубый и невоспитанный! Илонка никак не заслужила, чтобы ты с ней разговаривал таким тоном. Она любит тебя! А ты злоупотребляешь этим. К тому же ты самый настоящий трус. Нет, ты не любишь Илонку. Потому что если бы ты любил ее, то давно сказал бы об этом своей матери.
— Теперь еще вы будете меня поучать, тетя Лиза? Так вот, оставьте-ка меня в покое! У меня и без вас голова идет кругом. Я люблю Илонку, но вам до этого нет ровно никакого дела. А ты перестань реветь. — Казмер обнял девушку. — Ну, кому я говорю? Люблю я тебя, слышишь? Люблю! И ты это отлично знаешь сама. И я сегодня же скажу об этом маме. Ты не сердись, а лучше прости, если можешь! Я действительно грубиян и эгоист. — Он наклонился и поцеловал ей руку. — Я виноват. Очень виноват. Идем, я провожу тебя домой.
— Я побуду еще немного здесь, — всхлипывая, сказала Илонка.
— Как хочешь. — Казмер повернулся к Лизе. — Передайте, пожалуйста, дяде Оскару, что мне очень нужно поговорить с ним.
Дома он застал Хубера сидящим в одиночестве в гостиной с газетой в руках.
