Пуговица под нажимом прутика покачала из стороны в сторону головкой, но устояла.
— Она не подходит к остальным,— сказал майор.
— Не подходит,— отозвалась женщина, выпрямилась и отбросила прутик в сторону.
— Как и этот человек для вас.
— Я знаю.— Она сказала это таким тоном, будто речь шла не о мертвом, а о живом.
— И никогда не подходил. Не так ли? Женщина согласно кивнула.
— Значит, вы и раньше были такого же мнения?
— Да. Но только не с самого начала. Я узнала об этом слишком поздно.
— Он любил вас?
— Нет. Впрочем, как сказать… Не знаю.
— А вот об этом вам знать следовало бы.
— Господь бог и тот всего не знает.
— Это случилось давно? Женщина ответила кивком головы.
— Труп будут вскрывать? — спросила она.
— Непременно. Вот этот человек, что стоит перед вами. Он врач.
Она перевела взгляд на врача.
— Да, вскрытие буду производить я.
— Вам хотелось бы посмотреть, как это делается? -
Майор Кёвеш сказал это нарочно, чтобы немного припугнуть незнакомку.
Но его попытка не имела успеха. Она лишь покачала головой, не выказав никакого страха, и отступила назад вместо прощания. Да, именно так это следовало понимать.
— На похороны придете?
— Странные вы вопросы задаете.
— Гм. А вот ту пуговицу, что вы трогали, кто ему пришил, вы знаете?
Она кивнула.
— Кто же?
— Он сам. Собственноручно.
— Откуда вам это известно?
— Оттуда, что ему уже давным-давно никто ничего не пришивал и не латал.
— Но он был женат, вы сами сказали.
— Жена о нем не заботилась.
— А вы? Вы, кандидат в невесты?
— Подумывала иной раз.
Эта последняя фраза мгновенно низвела прекрасную незнакомку до уровня обыкновенной женщины.
Подняв с земли свой велосипед, она поставила ногу на педаль.
— До свидания. Да благословит вас бог!
Это были ее последние слова. Трое мужчин смотрели ей вслед, причем отнюдь не глазами сотрудников милиции.
Когда незнакомка скрылась за поворотом дороги, майор Кёвеш вдруг вспомнил.
— Буриан, ведь за все время вы не произнесли ни слова!
— Не совсем так,— поправил его врач.— Вы помните, в самом начале он хотел подкусить ее за безликое обращение?
— Вы знаете ее имя?
— Нет.
— Что? Но вы вели себя так, Буриан, словно она ваша старая знакомая!
— В первый раз ее вижу, товарищ майор.
— Ничего не понимаю!
— Послать за ней сержанта?
Кёвеш отмахнулся. Они молча пошли обратно к винограднику. Супруги Халмади дожидались их там.
— Ну-с, что вы об этом скажете? — спросил майор, обращаясь к хозяину.
— Ничего. Об Анне Тёре я не скажу вам ни слова. И жене своей тоже запрещаю говорить.
— Вот ваш виноград, пожалуйста.— Бёжике протянула доктору оставленную ей на хранение кисть.
Офицеры тотчас смекнули — тут кроется нечто, о чем им еще придется услышать, и, возможно, не один раз.
Вдруг все разом повернулись к дороге: причиной тому был невероятный треск и шум. Со стороны Андялоша на полном газу мчался еще один мотоцикл. И не какой-нибудь, а именно марки «паннония». Офицеры переглянулись. Их даже забавляло, насколько легко удается проверить версию майора Кёвеша, в которой главную роль играл мотоциклист. Ведь стоящий на посту сержант непременно задержит эту взбесившуюся «паннонию». Перед их глазами на мгновение появился ревущий красный метеор, но тут же исчез за зеленым кустарником по ту сторону дороги и неожиданно смолк.
— Однако тут не соскучишься. Движение хоть куда.
— Кто это? — спросил майор Кёвеш.
— Так это же шурин! — сказал Халмади.— Это Дуба.
— Какой Дуба?
— Шурин убитого Шайго, брат его жены. Он, конечно…
Не дав ему продолжать, майор сделал знак Буриану.
— Пожалуйста, узнайте, в чем там дело.
— Есть! Только сначала позвольте вас на минуточку, товарищ майор.
Офицеры отошли в сторону, чтобы их не слышали посторонние. Конечно, если разобраться по существу, такой поступок и, пуще того, сам способ обращения подчиненного мог показаться начальнику оскорбительным. Но не успела эта мысль созреть у майора в голове, как Буриан, понизив голос, не переводя духа, произнес следующую тираду:
— Мне хотелось бы объяснить кое-что. То есть я прошу разрешения, товарищ майор, во избежание недоразумений заявить, что эту женщину я действительно видел первый раз в жизни, а если я не задавал ей вопросов и не задержал при отъезде, то только потому, что в вашем присутствии, товарищ майор, я не хотел, чтобы мои слова показались бы дополнением ко всему сказанному вами.
