— He желаете ли холодного пива? — спросила — она тоном официантки. — Что будет пить господин пастор? Молоко? К сожалению, в нашем меню нет молока. Вместо молока могу предложить пиво. Есть «Рамлёс». Предпочитаете зеленый «Туборг»? Извольте!
Однако игру она вела автоматически, думая о чем-то своем, с трудом вникая в слова обоих мужчин.
— А как твои дела, Еспер? — спросил пастор. — Наладились?
Его интерес не был праздным. Сам Рудольф Люнден, как и Альберта, детей не имел. Но семьей он дорожил и с болью наблюдал угасание своего рода. Его любимая сестра Ёта, мать Еспера и Мирьям, скончалась десять лет назад. А теперь ее деги, брат и сестра Экерюд, остались его единственными кровными родственниками. Он боялся потерять с ними связь.
— Как они могут наладиться? — сказал Еспер. — Паршивые у меня дела.
— Места так и не нашел?
— Ни в одной газете. Всюду сворачивают производство и увольняют сотрудников. Новых нигде не принимают, Мирьям взяла меня внештатно к себе в еженедельник, но работы там даже на полдня не хватает. Все у меня идет кувырком.
Елена Вийк вышла в холл позвонить по телефону. Полли стояла к ним спиной, глядя в окно.
— А что с твоим разводом? — озабоченно спросил Рудольф.
— Как и следовало ожидать. — ответил Еспер. — Квартира, разумеется, осталась ей. — С горечью и злобой он подвел итог своим неудачам: — В общем, сижу без работы, без жилья, без денег и без жены. Хуже не бывает, клянусь богом.
Но тут их изумила девушка в трауре, стоявшая у окна.
— А ты уверен, что раньше тебе было лучше? — спросила она, не оборачиваясь. — Не очень-то сладко тебе жилось с женой.
Продолжая смотреть в окно, Полли, — казалось, и не ждала ответа.
5. ПРИДЕТ ДЕНЬ, КОГДА ИСПОЛНЯТСЯ ТВОИ ЖЕЛАНИЯ
Полли бродила по дому как неприкаянная. Из двух комнат нижнего этажа открывался вид на озеро — из белой столовой и так называемой комнаты-веранды. На этой самой веранде Полли наконец остановилась.
У прежних владельцев эта комната действительно была нежилой верандой с несметным количеством окон, выходящих на север и на восток, и по ней вечно гулял сквозняк. Благодаря толковой перестройке, которая стоила немалых денег, управляющий Фабиан превратил веранду в самое красивое и теплое помещение в доме. Альберта любила эту комнату, развела там настоящий сад и уставила ее мягкими диванами и креслами.
Угол, где сходились два огромных окна, занимал бехштейновский рояль, привезенный мужем Альберты из Лубергсхюттана. Этот рояль пережил несколько поколений в родовой усадьбе Фабианов.
Однако взгляд Полли задержался не на рояле, а на картине в резной золоченой раме, висевшей над одним из диванов возле рояля. Это был писанный маслом портрет Франциски Фабиан, бабушки Франса Эрика. С полотна задумчиво смотрела молодая женщина, не старше самой Полли, ее черные как смоль волосы были завиты в крутые локоны, шею украшала широкая бархотка с медальоном.
Полли загляделась на портрет и не сразу услыхала, что к ней обращаются. Есперу Экерюду пришлось повторить вопрос:
— Что все-таки ты имела в виду, когда только что говорила на кухне о моей семейной жизни?
— А что я сказала?
— Будто моя семейная жизнь была не очень-то сладкой. Какого черта ты берешься судить обо мне и о моей семейной жизни?
— Прости, я не хотела… Я ничего такого не думала. Полли не спускала глаз с портрета, но Еспер схватил ее за плечи и грубо повернул к себе.
— Да ты… ты плачешь? — вдруг заметил Еспер; он был озадачен и даже испуган.
— Пусти меня, — резко сказала Полли. — Оставь меня в покое.
Он повиновался. Не найдя носового платка, Полли ладонью смахнула слезы и кое-как взяла себя в руки.
— Я бы хотела… Впрочем, что толку хотеть, — невнятно пробормотала она.
— И напрасно, человек обязательно должен, и хотеть, и надеяться, — ободряюще сказала фру Вийк, которая только что вошла в комнату. — Придет день, когда исполнятся все твои желания. Они всегда исполняются неожиданно.
Но Полли была настроена мрачно.
— Даже если такой день и придет, я все равно останусь ни с чем… Тебе помочь?
— Да, пожалуйста. Нужно подать в гостиную кофе. Вот-вот приедет Лиселотт Люнден.
