— И вы уверены, что позже ничего подобного не случалось, с другой женщиной?
— Уверена. Потому что я бы заметила.
— Что ж, я вам верю, — неожиданно для себя сказал Улофссон.
— Спасибо.
И этот ответ тоже был для него неожиданным. Она улыбнулась прежней блеклой улыбкой.
— Значит, вы говорите, семнадцать сотрудников, — вмешался Хольмберг.
— Да.
— Можно узнать их фамилии? Она назвала.
Кроме нее, в фирме работали три ассистента, телефонистка, конторщик, шесть художников, четыре текстовика, фотограф и мальчишка-курьер, которого все звали «вахтером».
— А еще был план нанять «политика».
— Это еще что за птица?
— Человек, который сам не рисует и текстов не сочиняет. Он ведет переговоры с заказчиками, является косвенным поставщиком идей и осуществляет связь между заказчиками и непосредственными исполнителями, ну, когда тот или иной проект взят в работу. Кроме того, он должен довести требования клиента до сведения тех, кто будет разрабатывать заказ. Сам он тоже придумывает разные варианты и имеет наиболее полное представление обо всем, что находится на стадии замысла. А что касается названия должности, то оно и правда дурацкое.
— Вы давали об этом объявление?
— А как же. Только теперь вряд ли что выйдет. — Да, наверное. Все зависит от наследников… от жены и сына. Много было ответов?
— Довольно-таки. Оставалось сделать выбор.
— И тут случилась эта история, — подытожил Хольмберг.
— Да…
3
Турен появился в рекламной конторе в разгар опроса сотрудников.
Он решил пройтись по комнатам, покопаться в бумагах, набросках, проектах текстов, плакатах, полистать папки, книги, украдкой почитать письма — словом, прикинуть что к чему.
Казалось, он решил подышать здешним воздухом, чтобы разобраться в обстановке или на худой конец выудить хоть что-нибудь полезное.
4
Улофссон и Хольмберг узнали очень немного в дополнение к тому портрету Фрома, который нарисовала Инга Йонссон.
Действительно, характер у него был вспыльчивый. Но никто как будто не принимал этого по-настоящему всерьез. Все считали его поведение тем, чем оно и было на самом деле, — позой. Возможно, оборонительным средством. Или защитной реакцией. Или ребячеством.
Или порождением суетного ума.
Во всяком случае, сделать однозначный вывод было трудно.
Подтвердилось и его упрямство, и чопорность. Скорее всего, это тоже была своего рода маска. Или следствие воспитания и той среды, в которой он вырос.
Консерватизм его взглядов никто сомнению не подвергал.
Правый консерватор старой закваски, как иронически выразился художник Ларе Эрик Линдер, полноватый жизнерадостный мужчина в очках и жилете.
Его поддержал Бертиль Линдау, высокий, с изрытым морщинами лицом, холеной бородой и весьма острый на язык.
— Он вечно ругал нынешнюю молодежь, — сказал Линдер.
— «Левацкие подонки» — так он их называл, — уточнил Линдау, работавший в фирме фотографом.
— В первую очередь он поливал студентов, — продолжал Линдер.
— «Левацких гнид», по его словам, — подчеркнул Линдау.
— Вечно твердил, что раньше, мол, было совсем иначе, — сказал Линдер. — Студенты сидели тише воды ниже травы. Учились и занимались тем, чем положено. А теперь, мол, житья от них не стало. Потом он еще ворчал, что студенты подрывают репутацию города. И себе тоже вредят. Но не думайте, будто он стриг всех под одну гребенку. Есть, мол, и хорошая, правильная молодежь. И ей приходится страдать из-за того, что вытворяет меньшинство. То бишь, радикальные элементы.
— Помню, — заговорил Линдау, — однажды… кажется на празднике фирмы, сидели мы с ним в уголке и болтали. Вдруг он, как всегда, ни с того ни с сего завелся и пошел разглагольствовать, любимого конька оседлал. Я дословно не помню, но смысл был примерно такой: до тошноты опротивели ему все эти радикалы, плетущиеся в хвосте у идеологических лидеров Опротивела эта толпа: на каждом углу проповедуют затверженные по книжкам утопии, а после имеют наглость принимать аплодисменты, хотя таланту-то ни на грош, все чужое! Сыплют обвинениями и огульно именуют реакционным все, что их раздражает, будь то мозоль или теплое пиво… И заложено это самое… как же он сказал, дай бог памяти… а-а, в спинном мозгу «Кларте», «Тидсигналь»
