— Все было точно так, как я сейчас сказал, — запальчиво продолжал Мауритсон. — Без меня никто не может войти в мою квартиру. Ключа я никому не давал. Только дватри человека знают мой адрес, а им я сказал, что на несколько дней уезжаю в Испанию, перед тем как занялся Свярдом.
— Ну?..
— А вы вот сидите тут, и вам все известно, черт возьми. Известно про пистолет, который я самолично вот этими руками в море утопил. Известно про глушитель. Так вы уж будьте любезны, просветите меня.
Мартин Бек задумался.
— Гдето вы так или иначе допустили ошибку, — сказал он наконец.
— Ошибку? Но ведь я же вам все рассказал, ничего не пропустил. Или я уже не отвечаю за свои поступки, черт дери? Что?..
Мауритсон пронзительно рассмеялся, но тут же оборвал смех:
— Ну конечно, и вы хотите меня подловить. Только не думайте, что я повторю эти показания на суде.
Опять зазвучал истерический хохот.
Мартин Бек встал, открыл дверь и жестом подозвал конвоира:
— У меня все. Пока все.
Мауритсона увели. Он продолжал смеяться. Приятным этот смех нельзя было назвать.
Мартин Бек открыл тумбу письменного стола, быстро перемотал конец ленты, вынул бобину из аппарата и прошел в штаб спецгруппы.
Он застал там Рённа и Колльберга.
— Ну? — спросил Колльберг. — Понравился тебе Мауритсон?
— Не очень. Но у меня есть данные, чтобы привлечь его за убийство.
— Кого же он еще убил?
— Свярда.
— В самом деле?
— Точно. Он даже признался.
— Послушай, эта лента, — вмешался Рённ, — она из моего магнитофона?
— Да.
— Ну так тебе от нее не будет проку. Аппарат ведь не работает.
— Я его сам проверил.
— Точно, первые две минуты он пишет. А потом звук пропадает. Я вызвал на завтра монтера.
— Вот как. — Мартин Бек поглядел на ленту. — Ничего. Мауритсон все равно уличен. Леннарт же сам сказал, что оружие, из которого совершено убийство, неопровержимо указывает на него. Ельм говорил вам, что на пистолет был надет глушитель?
— Говорил. — Колльберг зевнул. — Но в банке Мауритсон обошелся без глушителя. Скажи лучше, почему у тебя лицо такое озабоченное?
— С Мауритсоном чтото неладно, — ответил Мартин Бек. — И я не могу понять, в чем дело.
— А тебе непременно подавай глубокое проникновение в человеческую психику? — поинтересовался Колльберг. — Собираешься писать диссертацию по криминологии?
— Привет, — сказал Мартин Бек.
И вышел.
— А что, время у него будет, — заметил Рённ. — Вот станет начальником управления, и знай себе сиди строчи.
Дело Мауритсона рассматривалось в Стокгольмском суде. Он обвинялся в убийстве, вооруженном ограблении, махинациях с наркотиками и иных правонарушениях.
Обвиняемый все отрицал. На все вопросы отвечал, что ничего не знает, что полиция сделала его козлом отпущения и сфабриковала улики.
Бульдозер Ульссон был в ударе, и ответчику пришлось жарко. В ходе судебного разбирательства прокурор даже изменил формулировку «непреднамеренное убийство» на «преднамеренное».
Уже на третий день суд вынес решение.
Мауритсона приговорили к пожизненным принудительным работам за убийство Гордона и ограбление банка на Хурнсгатан. Кроме того, его признали виновным по целому ряду других статей, в том числе как соучастника налетов шайки Мурена.
А вот обвинение в убийстве Карла Эдвина Свярда суд отверг. Адвокат, который поначалу не проявил особой прыти, здесь вдруг оживился и раскритиковал вещественные доказательства. В частности, он организовал новую экспертизу, которая подвергла сомнению результаты баллистического исследования, справедливо указывая, что гильза слишком сильно пострадала от внешних факторов, чтобы ее с полной уверенностью можно было привязать к пистолету Мауритсона.
Показания Мартина Бека были сочтены недостаточно обоснованными, а кое в чем и попросту произвольными.
Конечно, с точки зрения так называемой справедливости это большой роли не играло. Какая разница, судить ли Мауритсона за одно или за два убийства. Пожизненное заключение — высшая мера, предусмотренная шведским законодательством.
Мауритсон выслушал приговор с кривой усмешкой. Вообще он на процессе производил довольно странное впечатление.
Когда председатель спросил, понятен ли ответчику приговор, Мауритсон покачал головой.
