— Я по поводу Энеа, — помедлив, сказала Матильда. — Мне как-то неспокойно…
Доно неверно истолковал ее нерешительность: скорее всего, Энеа — только предлог, видимо, все-таки ей самой требуется обследование.
— Ну что же, — покорно отозвался он. — Давай переговорим с его лечащим врачом.
И вызвал медсестру, чтобы та попросила доктора Мориджи подняться к нему через полчаса. Получаса, по мнению Доно, вполне хватило бы на уговоры и на последующий осмотр. Но время шло, а Матильда, казалось, не намерена была переходить к действительному предмету разговора. И деверь решил ей помочь.
— Ты с опаской смотришь на мои инструменты, — с улыбкой произнес он. — Уверяю тебя, тут нечего бояться. Врачебный осмотр — обычное дело, каждая женщина должна показываться по крайней мере два раза в год, особенно в пожилом возрасте. Ты ничего и не почувствуешь. Мои пациентки все в один голос говорят, что у меня очень нежные руки. — Он протянул к ней ладони, поворачивая их то одной, то другой стороной.
Матильда поглядела на него в упор и одной фразой положила конец этой двусмысленной беседе:
— Об этом в другой раз. Сейчас меня тревожит Энеа. Ты его давно видел?
— Да уж и не припомню когда.
— Как, он же недавно сдавал анализы! Неужели не зашел даже поздороваться?
— Нет, он сразу спустился в лабораторию. А результаты потом узнал от Мориджи.
— А ты ничего не путаешь?
Доно Монтерисполи пожал плечами. Что ж, если Матильде так нравится притворяться — ради Бога, он ей подыграет. Надо напрячься и вспомнить, когда племянник был у него в последний раз.
— А знаешь, ты права, пожалуй, что ко мне он тоже заходил. Как сейчас помню, он стоял возле этого самого шкафчика, где я только что тебя застал. Придется либо задвинуть его в угол, либо закрыть занавесками, а то он на пациентов наводит ужас.
Матильда вся подалась вперед.
— И как он тебе показался?
— Нормально. Немного рассеян, куда-то торопился. Да, еще, конечно, располнел очень. После сорока каждый лишний килограмм сокращает жизнь на год.
Матильда услышала в этих словах упрек и бросилась оправдываться.
— Уверяю тебя, дома он не объедается. Только первое, потом паровое или отварное мясо, зелень и фрукты. А когда он в городе, разве за ним уследишь?
— Сам должен понимать — не маленький. С диабетом не шутят. Если его не запускать, то можно жить спокойно, но стоит на короткое время перестать следить за собой, и хлопот не оберешься.
К неудовольствию Доно, они до прихода Мориджи продолжали рассуждать о диабете. Жажда, частое мочеиспускание и даже приступы необоснованной ярости — все это, по уверениям Доно, вписывалось в картину болезни. Однако есть и странные симптомы: повышенная мобильность и бессонница.
Полчаса промелькнули незаметно. Пришел Мориджи, худощавый молодой человек в халате, висевшем на нем как на пугале, и ничего нового к заключениям своего старшего коллеги не добавил.
Еще до полудня Матильда вернулась домой и с удивлением увидела сына, поджидавшего ее у ворот.
— Мама, плохие вести. Звонила Анджолина. По ее словам, в доме побывали воры. Нам надо ехать — посмотреть, что пропало, и заявить в полицию.
Матильда без лишних слов собралась, и они поехали. По дороге тоже разговаривали мало: Энеа всегда был крайне сосредоточен за рулем. Только после поворота на Поццолатико Матильда нарушила молчание:
— Меня еще ни разу в жизни не обворовывали. — Затем помолчала и добавила: — Наверное, с каждым это рано или поздно должно произойти.
— Анджолина так разволновалась, — заметил Энеа. — Ей почему-то не хотелось, чтоб ты узнала обо всем от Саверии, и она позвонила мне в контору. Муж, говорит, уж очень переживает — боится, что мы свалим всю вину на него.
Когда они проезжали мимо церкви Св. Марии-в-Импрунете, Матильда украдкой перекрестилась.
У ворот усадьбы их встретила семья управляющего в полном составе и двое арендаторов. Карабинеры уже осмотрели дом, сообщила Анджолина, и теперь ждут хозяев, чтобы получить полный список украденного.
— Они спрашивают, не было ли здесь за последнее время посторонних. — Она пристально поглядела на Энеа. — Но мы никого не видели, клянусь!
