Йоганн застыл с поднесенным ко рту апельсином. Импресарио уже во второй раз произносит фразу про апельсины. В первый раз это могло быть либо совпадением, потому что слова не были точным повторением пароля, либо Герман просто прощупывал почву. К тому же они были не одни в вагоне, и Йоганн решил пока не отзываться. Его предупредили, что он должен выйти на связь с женщиной. Но не исключено, что в последний момент ситуация изменилась. А может, женщина опоздала на поезд? Действительно ли он должен сотрудничать с Германом? Когда Йоганн выходил на станции покупать апельсины, он видел, как Герман шел на телеграф в сопровождении эсэсовцев. Однако же надо на что-то решиться… А, будь, что будет…
— Другие ждут, пока они созреют, — произнес Йоганн бесцветным голосом, как будто это был не отзыв, а ничего не значащая фраза.
— Наконец-то! — нетерпеливо воскликнул Герман. — Почему же ты в тот раз не откликнулся?
Чахоточный, казалось, не сомневался, что услышал отзыв.
— Даже не знаю, как объяснить… — Йоганн все еще колебался. — Фраза ведь была не совсем точная. И потом…
Он запнулся.
— Ты никак не ожидал, что связником окажусь я! — со смехом закончил Герман. — По правде говоря, я и сам не ожидал, что «своим» окажется кто-то из нашего вагона. А у нас, как выяснилось, одна цель — установить связь с Сопротивлением. Меня предупредили о какой-то женщине.
— И меня тоже…
— И она не появилась… — По тону нельзя было понять, спрашивает Герман или утверждает.
— Нет.
— Слушай, а это не спутница Крайсмана?
— Я сначала тоже так подумал, но, когда закинул удочку насчет апельсинов, она никак не отреагировала.
— Я тоже к ней подходил. Безрезультатно!
— Как бы то ни было, я рад! — Искренне растроганный, Йоганн пожал ему руку. — Рад, что сотрудничаю не только с иностранцами! Что мы будем работать вместе!
— И я рад! — Герман притворился взволнованным.
— Давай попробуем еще раз с Марианной, — предложил Йоганн. — Возможно, она не захотела открыться, потому что не ожидала, что связные — немцы.
— И у меня была такая мысль.
— Я поговорю с ней, — вызвался Йоганн.
— Нет! — возразил Герман. — Теперь один из нас должен постоянно находиться здесь. Поскольку мне все равно приходится выходить по делам, здесь останешься ты. Вдруг кто-нибудь из сопротивленцев выйдет на связь.
— Хорошо, — согласился Йоганн. — Я, правда, не в курсе, на какой станции придут за грузом.
Он и представить себе не мог, что Герману надо было во что бы то ни стало его изолировать.
— Я думал, они раньше придут, — подставил еще одну ловушку Герман.
— Я тоже… Только, понимаешь, нелегко вытаскивать сундуки на какой захочешь станции на глазах стольких людей.
«Значит, охотятся за нашими сундуками, — сделал вывод Герман. — Но откуда они, черт возьми, узнали? Ясно одно: тайна раскрыта». Герман не собирался прибегать к помощи своих людей или немецких охранников. Инструкции на сей счет были суровыми. Никто не должен знать о том, что они везут. На кого же опереться? И за Йоганном надо следить. Поручить бы кому-нибудь это деликатное дело без объяснения причин. Однако он был обязан выполнять задание один, без посторонней помощи. Ободряла его лишь надежда на то, что Макс уже в дороге и вот-вот нагонит поезд.
«Будет что доложить Максу, — думал он. — Вскрыт очаг опасности, ситуацию можно контролировать».
Громкий, продолжительный гудок локомотива прервал его размышления.
3
Хотя, по его расчетам, до поезда оставалось километров семьдесят, всякий раз, когда его малютка «фиат» бежал вдоль железнодорожного полотна, у Фотиса возникало ощущение, будто он вот-вот увидит хвостовой вагон.
Начиналась холмистая местность, шоссе поднималось все выше, и все чаще встречались немецкие патрули, иногда вместе с греками из батальонов безопасности, фактически служивших оккупантам. Из страха перед партизанами устраивались бесконечные проверки. Особенно строгим контроль был в Каллидромоне — отсюда начинались районы, занятые частями ЭЛАС.
Проверок Фотис не боялся. Раздражали только вынужденные задержки, что давало значительное преимущество «другому».
Миновав пункт самого строгого контроля, Фотис стал спускаться с горы и в конце серпантина увидел, как двое немцев осматривают черный автомобиль, наскочивший на старый платан как раз на повороте. Фотис не стал останавливаться, но успел, однако, разглядеть марку автомобиля — «мерседес».
