Как самостоятельный литературный жанр греческий детектив стал развиваться еще в 30-е годы. С одной стороны, это была дань зарубежной моде, с другой — закономерная реакция на низкопробность и антихудожественность переводной массовой беллетристики.
Вокруг «специализированных» детективных журналов «Мистирио» (30-е годы), «Арахни», «Ассос» (40-е годы), «Маска» (30—50-е годы), пользовавшихся большой популярностью, сформировалась целая плеяда писателей остросюжетного жанра. Любопытно, что А. Кирьякос, Т. Авлонитис, Й. Цукалас, С. Анемодурас, Й. Мармаридис, И. Калкани, Г. Делиянни-Анастасиади, И. Макопулос, Н. Цекурас и некоторые другие писатели для привлечения читателя долгое время печатали свои романы и повести под псевдонимами… Конан Дойл, Агата Кристи, Жорж Сименон, Эдгар Уоллес, Гилберт Честертон. Большинство таких детективов, конечно же, «восходили» к сюжетным коллизиям зарубежных знаменитостей. Более оригинальными по замыслу и более художественными по исполнению были детективные произведения О. Каравиаса, Н. Маракиса, Н. Фосколоса, И. Бакопулоса, Я. Камбуриса, Т. Папагеоргиу, Д. Коккиниса, А. Кувелоянниса, А. Какури. Их герои покорили греческую читательскую аудиторию наблюдательностью и свежестью восприятия, смелостью в предположениях и упорством в достижении цели.
В 60-е годы в греческой литературе наметилась тенденция к расширению традиционных рамок детектива, к достижению многоплановости. На ведущее место выдвигается политический (или документальный) детектив, основным представителем которого принято считать талантливого прозаика Василиса Василикоса, чей политический роман «Зет. Фантастическая хроника одного убийства»[1] известен советскому читателю. Используя документальные материалы дела об убийстве Григориса Ламбракиса[2], писатель разоблачает преступную деятельность полиции и буржуазного государственного аппарата, раскрывает механизм подготовки и осуществления политических убийств.
«Действительности нужно смотреть прямо в глаза», — утверждает Василикос. Художественное произведение, по его словам, должно нести в себе неприкрытую правду о настоящем в его наиболее злободневных проявлениях, являясь достоверной хроникой конкретного исторического момента. Поэтому в основу детектива ложится прочитанное в газете, увиденное и услышанное на улице, в кофейне, магазине. При этом глубина социальных обобщений достигается наложением образов, созданных авторской фантазией, на необработанный жизненный материал.
Еще в Москве, собираясь в командировку, я решил: «Непременно выкрою время и встречусь с авторами „Современного греческого детектива“». И прямо по законам детектива в первый же вечер в Обществе греческих писателей ко мне подошел невысокий седой человек и с обаятельной улыбкой попросил прочитать его переводы Пушкина. Этого человека зовут Димитрис Раванис-Рендис.
В тот вечер, да и потом, у писателя дома, в афинском районе Каллитеа, мы много говорили о Пушкине, о русской и советской поэзии (Раванис-Рендис хорошо знает и любит ее) и о его творчестве, в котором детективно-приключенческий жанр занимает не последнее место.
Раванис-Рендис (р. 1925) принадлежит к поколению писателей, прошедших сквозь горнило антифашистского Сопротивления. В годы оккупации он, совсем еще мальчишка, работал в подпольных организациях, отвечал за распространение нелегальных газет. Затем будущий писатель уходит в горы к партизанам, становится в ряды легендарной народно-освободительной армии ЭЛАС, вступает в компартию. В горах Свободной Греции[3] самодеятельный театр с большим успехом ставил его пьесы, а бородатые партизаны по вечерам у костра распевали его боевые антифашистские песни, не утратившие своей популярности и по сей день.
После поражения демократических сил в кровопролитной гражданской войне 1946—1949 годов Рендис вместе с тысячами бывших бойцов ЭЛАС был вынужден покинуть Грецию. Два десятилетия политической эмиграции писатель провел в основном в Румынии. Это были годы напряженного литературного труда: за рубежом по-гречески и в переводе вышло в свет свыше 30 книг — поэтические сборники, романы, пьесы, сценарии, книги для детей.
