— А вдруг его отправили опознавать Марианну на месте? — Фотис высказал свое предположение вслух.
— Если это случится… мы пропали! — мгновенно отозвался Антонис: он думал о том же. — Бедная Марианна!
— Да, не говоря уже о работе, которой мы отдали целый год!
— Что же делать? — Антонис совсем расстроился.
— Дело несколько запуталось, но мы попробуем распутать… Прежде всего надо изменить инструкции в отношении вагонов, где едет немецкая труппа. А нашего друга немца необходимо предупредить на ближайшей же станции.
— Скажи, куда мне бежать? — Антонису не терпелось немедленно приступить к действиям.
— Прежде чем бежать, надо мозгами пошевелить. Свари-ка нам кофейку.
Антонис ушел на кухню, а Фотис продолжал анализировать создавшееся положение. Если торговому инспектору повезет и он наткнется на заинтересованного человека, какие меры тот примет? Первейшая мера — держать торгового инспектора при себе, вместе с ним догнать поезд и установить личность Марианны, опознать женщину. Есть ли вероятность сделать это, не выезжая из Афин? Конечно, есть: инспектор видел, в какой вагон она села.
— Что ты сказал? — Антонис вошел в комнату с чашечками на подносе.
— Так… Мысли вслух… Если паровоз на древесном топливе и в пути не возникло непредвиденных задержек, сколько времени понадобится от Афин до Салоник?
— Хм… Часов десять.
Фотис поглядел на часы.
— У нас в запасе почти восемь часов!
…аналитик старается проникнуть в мысли противника, ставит себя на его место и нередко с одного взгляда замечает ту единственную (и порой до очевидности простую) комбинацию, которая может вовлечь его в просчет или сбить с толку.
Эдгар Аллан По
1
Отто никак не мог понять, отчего Марианна так взволнована. Это было заметно со стороны.
— Ничего страшного, дядя Отто. — В ответ на его расспросы Марианна пыталась улыбнуться. — Просто в дороге я всегда очень устаю.
Ехавший с ними в купе майор воспользовался случаем, чтобы продемонстрировать свои познания в философии.
— Уход, дорогая моя, уход! Желание у й т и изначально присуще человеческой натуре. Мы все стремимся куда-то, а когда нам это наконец удается, рвемся обратно!
Марианна посмотрела на него, будто сквозь стекло. Попробовала взять себя в руки. Все равно исправить ничего нельзя.
«В конце концов, ничего пока не произошло», — в сотый раз уговаривала она себя, но тщетно.
От философии майор перешел к анекдотам — один пошлее другого. Промелькнуло имя Муссолини, и Марианна заставила себя улыбнуться.
Поезд пересек по мосту реку Асопос. Издалека уже доносился солоноватый запах моря.
— Где мы находимся? — спросил Отто.
— Подъезжаем к Айи-Теодори, — сообщил майор.
Седой капитан за все это время не произнес ни слова. Сквозь большие черные очки Марианна не могла разглядеть его глаз, как не могла бы с уверенностью сказать, спит он или бодрствует. Вид у него был скучающий, безучастный ко всему происходящему вокруг.
Когда поезд подошел к станции, Марианна опустила оконную раму и выглянула наружу. Из помещения телеграфа появились два эсэсовца и побежали вдоль поезда.
«Откуда им знать, в каком я вагоне», — успокаивала она себя.
— Где артисты едут? — спросил ее эсэсовец, пробегая мимо.
— Во-он в том вагоне! — указала она на последний вагон, вздохнув с облегчением.
Значит, не за ней. Эсэсовцам, наверно, хочется, чтобы артисты дали им представление. Марианна уже хотела отойти от окна, но тут ее внимание привлек Йоганн, однорукий, игравший на губной гармошке; он двигался от своего вагона вдоль состава, а оба эсэсовца с Чахоточным направлялись к телеграфу.
Марианна стала соображать, как бы уговорить Отто пойти в последние вагоны, вдруг удастся узнать, зачем их вызывали.
— Может, зайдем к артистам, попросим их спеть…
— Поезд здесь стоит недолго, скоро тронемся, — возразил Отто. — Ведь в последние вагоны на ходу нельзя пройти.
— Но можно побыть у них до следующей станции! — настаивала девушка.
— Идея неплохая, — поддержал ее майор.
— Ступайте, — разрешил им Отто. — Я стал тяжел на подъем, могу часами сидеть на одном месте.
— Завидую вам! — отозвался майор. От него так и разило туалетным мылом.
