— Я хочу удержаться, — она сжала пальцы вокруг его запястья.
Он сидел около нее на кушетке. Он смотрел на ее руку, которая держалась за него как за спасательный круг.
— Да. Держись.
— К другой стороне.
— Нет, — он сказал это с напряженным терпением. — К этой стороне. Не к прошлому, не к смерти, не к проклятию. К жизни. Теперь.
— Почему?
Он приподнял одну бровь.
— Ты — нигилист, — напомнила она ему.
— Я думал, ты понимаешь. Только люди думающие цитатами Ницше.
Она сгримасничала и выпустила его. Ее пальца скользили по воздуху не дотрагиваясь до него, так как он позволил ей идти, но он все еще ощущал ее мягкое прикосновение.
Поскольку их руки разошлись, каждая клеточка кричала в ней, как будто ее разорвали на куски. Она чувствовала клочок своей сущности в тумане. Мир исчез в дымке льда и золы, в свете звезд на холодном и влажном камне.
Она хватала ртом воздух, так как восходящее ледяное опасение зрело в ней.
Руки Арчера напряглись на ее плечах.
— Сера?
— Я должна идти и потом вернуться. — Она пробовала говорить ровным голосом, но его голос срывался на рыдание.
— Останься со мной.
По его и ее губам прокатилась волна тепла с почти болезненными ощущениями, расходящимися по ее нервам во внезапном желании. Желание тепла, жизни. Желание его.
Поцелуй прерванный фералисом был груб. Этот поцелуй был наполнен вкусом отчаяния.
Ее сердцебиение требовало контакта, умеренного и сладкого. Когда его губы впились в ее, все перевернулось вверх ногами в тумане с фиолетовым оттенком.
Почти серым.
Она сжимала расстегнутое пальто. Ряд пуговиц сокращался в ее руках. С нетерпеливым стоном она стянула его.
Его рубашку она просто разорвала до пупа.
Она моргнула от неожиданности. Она не думала…
Черт, какая разница. Она достигла его широкой груди, в то время как стала ощущать его дыхание, каждую дрожь его мускулов, жар, который ошпаривал кожу.
Холод поднялся, сгорая словно туман, мрачный аромат золы растаял, в диких ощущениях его языка, когда он проводил по внутренней части ее губы и граням ее зубов.
Она должна отойти от него, отодвинуться и привести в порядок свои мысли и чувства. Но она ощущала пустоту вокруг них, только листья и огни рядом и больше ничего. Даже в этих безмятежных джунглях могут быть тени смерти.
Она смотрела на него и его руки, лишь бы удержать его.
Его бедра прижали ее к кушетке, но он отклонился назад, чтобы посмотреть на нее. Он пропускал свои пальцы сквозь ее волосы, чтобы удержать ее.
— Что это значит? — Его голос был подобно грубой терке. Впервые она увидела неуверенность в его глазах.
Правда, когда он сражался с фералисом или преступным намерением, он был более уверен, чем во время маленькой прелюдии….
— Последнее ура, — она впилась пальцами в его спину и хотела прижать его к себе поближе.
Он сопротивлялся.
— А если мне придется убить тебя?
— Я всегда не любила неуклюжие разговоры утром.
Фиолетовый блеск демона сверкал в его глазах.
— Несправедливо.
Она колебалась. Он был прав. Что она спрашивала…
— Если бы я был твоим любовником, — добавил он. — Не было бы неловкого утра. И не потому, что я убил бы тебя.
Высокомерный убийца. Лучше, чем неуверенность, предположила она. Она сильнее сжала свои объятия. На сей раз, он смягчился, прижимаясь к ней так, чтобы между ними не было пустоты.
— Не отпускай меня, — попросил он.
Она не стала бы этого дела, но прежде, чем смогла ответить, он уже впился в ее губы. Кулон соскочил на ее шею, и камнем лег на ее хребет между лопатками, перетягивая горло. Она извивалась, и от трения их тел начала задыхаться.
Он откинулся назад и потянул ее за собой, как будто боялся разжать руки. Она последовала за ним, и поцеловала его в шею, затем провела по ней языком. Он стонал, и она ощутила вибрацию под своими губами. Она руками прошлась вниз по его груди, по волосам, идущим к застежке его джинсов. Щелчком пальцев она расстегнула их.
Он оттолкнул ее назад, широко раскрыв глаза, и она увидела маленькие белые пятнышки в них.
Спустя два удара сердца он уже сорвал с себя пальто и скинул порванную рубашку на пол.
В этот момент она опасалась, что это опять происходит в царстве демона. Но его вид, твердая мускулистая грудь и горячая кожа, успокоил ее и отогнал холод другого мира и страх.
