- Помилуй мя, Господи - повторял я, как помешанный, пытаясь вырваться. - Помилуй... Ты же есть! Ты же есть...
- Андрей! Андрей! - я вдруг услышал тот самый голос, который, тихий и глубокий по своей природе, мог становиться раскатистым и беспрепятственно проникающим в затянутые плотной паутиной углы человеческой души. - Очнись! Приди в себя!
Приди же в себя!
Я остановился.
Замер.
Замерли мои губы, в ужасе лепетавшие молитву, и мысли замедлили свое движение.
Я стоял, хрипел, вдыхал ртом холодный воздух и пялился остекленевшими глазами в лицо, ни с того ни с сего возникшее в ночи. Худое, бородатое лицо, некоторые черты которого мне казались приятно знакомыми.
- Олег... Это ты? Ты?
Олег улыбнулся:
- Я...
- Олежка! Олежка!!! - я бросился к нему, и обнял, что было сил. - А я как раз искал тебя... Как же это так? Тут, в парке, ночью... Какое совпадение! Господи, какое совпадение!
Я отступил от него на шаг, чтобы разглядеть получше, каким стал мой давний приятель. Отступил - и замер. Из-под зимней куртки спадала на ботинки черная ряса.
