. На следующий день Г. Румбольд телеграфировал Дж. Керзону об угрозе прорыва в Польше «барьера против большевиков», что могло бы поставить в «очень тяжелое положение» Центральную Европу и западные державы. Одновременно английский политический представитель при Деникине в ранге главного комиссара Х. Маккиндер получил указание Форин Оффиса «сделать все возможное для установления дружбы между Деникиным и польским правительством»[108]. Маккиндер во время поездки в Париж и Польшу даже убеждал Деникина пойти на территориальные уступки, но успеха не добился[109].
Вслед за этим премьер-министр Великобритании вынужден был «откровенно объяснить» Пилсудскому, что его правительство не хочет, чтобы Польша своими военными действиями «способствовала созданию экономического барьера между собой и Россией»[110]. 28 января Сапега сообщал из Лондона в МИД Польши о кампании, развернутой в левой прессе Великобритании, под лозунгами: польские войска заняли «исконно русские земли», «большевистские атаки являются проявлением справедливых русских национальных стремлений»[111].
Если английский премьер-министр занимал позицию мира, то французское военное руководство было сторонником продолжения войны. Маршал Ф. Фош[112] готовился к визиту в Польшу, польские военные круги связывали с этим визитом надежду на «щедрую материальную поддержку со стороны Франции», а также на ожидаемое некое «внутреннее национальное движение в России, которое спасет Польшу», – сообщал американский посланник в Варшаве Гибсон в Вашингтон. В этой ситуации США предоставили полякам полную свободу действий в вопросе переговоров с большевиками[113].
28 января СНК РСФСР за подписью В. И. Ленина, Г. В. Чичерина и Л. Д. Троцкого направил народу Польши обращение с изложением мирных основ политики советского правительства в отношении Польши. В обращении подчеркивалось, что «сторонники и агенты Черчилля – Клемансо» стремятся «ввергнуть Польшу в беспричинную, бессмысленную и преступную войну с Советской Россией». Существующая линия фронта была объявлена ненарушимой, было подчеркнуто также, что «не существует ни одного вопроса: территориального, экономического или иного, который не мог бы быть разрешен мирно»[114]. Ради мира советское руководство было готово уступить Польше всю Белоруссию и «порядочный кусок Украины», которые к тому моменту уже были заняты польской армией[115].
В конце января советская дипломатия добилась некоторого успеха: между Латвией и Советской Россией было заключено перемирие[116], согласно которому военные действия между договаривающимися странами приостанавливались. В тексте договора о перемирии содержалось взаимное обязательство «не допускать образования и пребывания на своих территориях каких бы то ни было организаций и групп, именующих себя или претендующих на роль правительства всей территории другой стороны».
В случае обнаружения таковых они подлежали интернированию в течение 48 часов с момента подписания соглашения. Такие группы подлежали разоружению, а все их военное имущество, технические средства и средства вооружения – полной нейтрализации и иммобилизации. Через территорию договаривающихся государств был запрещен провоз чужих вооруженных сил, а также военного, инженерного и прочего имущества[117]. Вербовка в ряды антисоветских вооруженных сил, а также в антисоветские организации и группы на территории Латвии также была запрещена. В недельный срок Латвия обязалась предоставить данные о состоянии всех «неправительственных войск» (их военных складов, военного и технического имущества)[118].
Ситуация в Балтийском регионе существенно изменилась после подписания 2 февраля 1920 г. в Юрьеве (Тарту) мирного договора между РСФСР и Эстонией[119]. Ему предшествовали договор о перемирии и приостановке военных действий между армиями РСФСР и Эстонской Демократической Республики от 31 декабря 1919 г., заключенный по инициативе советской стороны. В нем также содержались взаимные обязательства сторон воспретить «пребывание на своей территории каких-либо войск, кроме правительственных», а также «вербовку и мобилизацию личного состава в ряды армий государств, с которыми заключены военные конвенции». На основе взаимности было решено «запретить организации и группы, ставящие своей целью вооруженную борьбу с другой договаривающейся стороной»
