Памяти незабвенного друга Льва Горянина посвящается…
— Ну, давай, дернем по сто грамм на ход ноги, — доставая из глубин стола бутылку водки, прогудел Горанин.
— Ты же знаешь, я днем и в дороге не пью, давай хоть до перевала потерпим, — ответил, улыбаясь, Синегоров.
— Мы и так уже давно на перевале, сколько там осталось. Никак тебя не уговорю. Но я выпью, — пробурчал Горанин.
В этот момент в кабинет зашла женщина и стала что-то спрашивать у Горанина. Синегоров повернулся лицом к ней, чтобы увидеть кто это, голос то знакомый, но женщина тут же рванулась к двери и исчезла. Синегоров узнал бывшую руководительницу одной из районных инспекций. Горанин, наливая рюмку во второй раз, посмеивался.
— Ну ты, Матвеич, зверь. Запугал тут всех, как она тебя увидит, так у нее недержание, мне бабы тут по секрету рассказали.
— А что, она у тебя работает? Как-то взятку получила, ну мне стало известно, и я уговорил того, кто давал, написать заявление. Написать то он написал, да и ей тут же рассказал. Она, не будь дурой, предмет взятки, телевизор, куда-то спрятала, может утопила. Я об этом тоже узнал и затеваться с делом не стал, не докажешь, предмета-то взятки нет. А теперь, значит, она у тебя работает.
— Да ладно, пусть работает, — хохотал Горанин.
В кабинет зашел Саня, водитель Горанина и сказал, что машина готова, можно выезжать. Горанин с Синегоровым вышли из кабинета и пошли к машине. Синегоров перегрузил из своей машины рюкзак, карабин и ружье в УАЗ Горанина и отпустил свою машину. Горанин раздал последние указания своим сотрудникам и тоже уселся в машину. Синегоров узнал у Сани, что Урал с будкой-вахтовкой уже выехал, а вездеход через пару часов погрузят на КАМАЗ и он пойдет следом. УАЗик вырулил на трассу и помчался по бетонке. Знакомая до каждого камня и выбоины дорога. Быстро проскочили Карамкенский перевал, а затем и Яблоневый. Через пару часов проехали Атку, затем Поворотный, брошенные поселки Мякит, Стрелку, где еще недавно кипела жизнь и жилья всем не хватало. Свернули с основной трассы на Оротукан и поехали вдоль Гербы. Доехали до Буркота и пошли влево на Сулухучан по лесной дороге.
Проехав несколько километров до старой стоянки старателей, остановились и стали ожидать Урал и вездеход. Быстро развели костер, перекусили, напились чаю. Часа через полтора подошел Урал, а следом и КАМАЗ с вездеходом. Вездеход быстро сгрузили и Горанин отправил КАМАЗ и УАЗик домой. Синегоров уже не удивлялся четкой и быстрой работе дорожников Горанина. Они все делали слаженно и без всякой суеты, ненужной болтовни и споров. Дальше поехали на Урале, а вездеход пошел следом. Ручьи и речки в это время уже хорошо поднялись и некоторые преодолевали с трудом, но вездеходу все было нипочем. Так доехали до старой полуразваленной избушки и здесь остановились.
День заканчивался, но было светло, конец мая, скоро начнутся белые ночи. Мошки и комаров еще не было, рановато, ночами довольно прохладно и снег не везде растаял. Горанин предложил Синегорову проехать с охотником Васей дальше на вездеходе и поискать оленей. Проехав на вездеходе еще километров двадцать напрямую, остановились. Синегоров с Василием вылезли из вездехода и стали осматриваться. Синегоров, по привычке, прихватил свой рюкзак и карабин, у Васи рюкзак остался в Урале.
А вездеход развернулся и вдруг, набирая скорость, уехал в обратную сторону. Василий сказал:
— Вот здесь и будем ждать.
Синегоров, недоумевая, спросил:
— Как здесь? А вездеход, и на чем спать, даже спальники не взяли.
— Так на охоту же приехали, — отрезал Василий.
Делать нечего, Синегоров стал собирать сучья для костра, а Вася пошел осматриваться. Синегоров, радуясь, что успел прихватить рюкзак, достал из него армейский котелок и, набрав в ручейке воды подвесил его над костром. Подошел Василий и Синегоров, протянув ему пачку корейской лапши, предложил поужинать. Съели по порции лапши и стали пить чай. Чай в котелке у костра в дремучей тайге имеет свой неповторимый аромат, и дома такой не попьешь. После чая закурили (в те времена Синегоров иногда на охоте и рыбалке покуривал) и постепенно разговорились, хотя Василий обычно бывал немногословен. Он хорошо знал тайгу, ранее работал оленеводом с эвенами, рыбинспектором, охотоведом. В тайге мог жить неделями, а то и месяцами. В последнее время подрабатывал проводником приезжих охотников-любителей, в основном, иностранцев.
