Мария возилась на кухне. За кого его принял мальчишка? Почему смотрел таким волчонком? Василий чувствовал, что тот не спит. Хотел заговорить с ним, искренне жалея и понимая его, но сдержался.
Василий приказал себе не спать. Но усталость, чистая постель сделали свое дело. А может быть, он только забылся на несколько минут. Проснулся — будто толкнули. В приоткрытую половинку двери из кухни падал свет. Виднелся край стола, на нем бутылка, сало, огурцы. Тянуло табачным дымом. Доносился шепот:
— А кто он такой? — прохрипел мужской бас.
— Бродяга. Ни документов, ни денег, — отвечала Мария. — Навоз у нас в коровниках чистит.
— Лучше бы все же ты его не брала.
— Прогоню.
Они помолчали. Под грузными шагами заскрипели половицы. Мужская лапища осторожно открыла дверь в комнату, где спал Василий. Майор почувствовал, что над ним наклонились.
— Спит он без задних ног, — донесся из соседней комнаты голос Марии.
Мужчина, постояв над Баранцевым, вышел на кухню.
— Пацан, что ли? — проговорил он. — Совсем маленький.
— Да нет, взрослый.
— Завтра я уезжаю, Мария, на месячишко-другой.
Она шмыгнула носом.
— Вернусь.
В кухне заговорили громче. Оттуда так и тянуло сивушным запахом самогона.
— Сходи в сарай, принеси еще бутылку, — сказал мужчина, пересаживаясь на другой стул.
Теперь Василий ясно увидел его. Это был Кишинский. Круглая большая кудрявая голова. Даже сидя, он выглядел гигантом. Мария несколько раз приносила самогонку. Они целовались. Говорили всякий вздор.
— Принеси еще! — потребовал Кишинский.
Мария не ответила: она сладко и тонко похрапывала. Кишинский встал. Слышно было, как хлопнула дверь.
Не зная еще, что будет делать, Василий быстро оделся. Мария спала, уронив голову с рассыпавшимися черными волосами на стол. Василий прошел мимо, сжимая рукоятку пистолета в кармане.
Уже близился рассвет.
Еще с крыльца услышал в сарае позвякивание стекла. Василий бросился туда. С силой захлопнул тяжелую дверь. Срывая ногти и не замечая этого, вдвинул в отверстие металлическую щеколду.
В сарае несколько минут было тихо. Потом страшный шепот Кишинского:
— Машка, открой! Убью! Маша! Брось шутить. Открывай, дверь выломаю!
— Спокойно, — приказал Василий. — Вы арестованы, Кишинский.
Дверь загрохотала. Василию казалось, что сарай развалится от ударов.
В станице встают со светом. И первые любопытные потянулись ко двору. Они с интересом смотрели на невысокого мужчину в смешной не по росту одежде. И не избежать бы расспросов, но прибежали запыхавшийся участковый милиционер и председатель Совета.
— Быстро вызовите из райотделения спецмашину с конвоем, — приказал Баранцев.
— Я уже это сделал, товарищ майор, как только услышал шум. Тут близко. Она скоро будет.
Кишинский, услышав голоса, затих, а потом с новой силой начал выламывать дверь. Она трещала и готова была развалиться.
— Ну и силища, господи помилуй, — проговорила женщина, закутанная в черный платок.
Василий теперь не беспокоился. Рядом был участковый, люди, готовые прийти на помощь.
Из дома вышел Юра. Он смотрел на Баранцева озадаченно.
У двора остановилась машина. Участковый замахал рукой, и шофер подрулил к сараю. Молодцеватый сержант подбежал к майору Баранцеву.
— Станьте около дверей. Приготовьте оружие, — приказал Василий и тихо добавил: — Держитесь у стены. У него может быть пистолет.
Сам отбросил замок и открыл уже еле державшуюся дверь.
— Выбросьте оружие, Кишинский! — крикнул Баранцев.
Пистолет вылетел из сарая.
— А теперь выходите!
Кишинский вывалился, нагнув бычью шею. Его громадная фигура была какой-то обмякшей. И только сжатые кулачищи выдавали напряжение. Он протопал к машине, взялся за стальную решетку, которая обычно крепилась на заднем окне, и сжал, будто она была из воска. Потом повернулся и, сверкнув красными глазами по фигуре Василия, выдавил:
— Ваша взяла…
Машина, дохнув бензином, тронулась. Люди повалили со двора.
К Василию подступил Юрка:
— Вы свою фуражку забыли. Вот она, — достал он серый блин из-за спины и широко, дружески улыбнулся.
