Вплотную рядом с монастырем – мечеть, и там находится основной выход источника. За ней – опустевшая старая часть села. Жители Абу Гоша построили себе новые дома и распространились широко по окрестностям. Старые дома села очаровательны и напоминают Старый город Иерусалима, но крестьяне предпочитают дома, окруженные садами, в которых они живут сейчас.
Здесь, на землях Абу Гоша, возникло недавно свободное еврейское поселение Натаф. То, что я написал, вероятно, не вполне понятно. Разве не все еврейские поселения свободны? И при чем тут Абу-Гош? Здесь мы касаемся одного из самых основных пороков Израиля.
Палестина была изначально свободна. Ее свобода не была свободой политической, свободой выбора правительства, свободой регулировать налоги. Ее свобода была более проста и реальна – свобода жить, где хочешь и как хочешь. В отличие от долины Нила или Междуречья, где жизнь была возможна только благодаря реке, благодаря центральной власти, строившей плотины и каналы, в стране Израиля, с ее дождями, источниками, водоемами для сбора дождевой воды, жить и обрабатывать землю можно было где угодно. Часть земли принадлежала людям, часть была свободной, и любой мог сесть на землю, построить дом, посадить виноградник и жить спокойно, под сенью своей смоковницы и своей лозы. Поле и дом можно было купить, как купил Авраам поле с двойной пещерой Махпела в Хевроне, как купил Иаков поле с колодцем в Шхеме, как купил Давид гору Мория в Иерусалиме. С другой стороны, купленное и необработанное поле возвращалось народу через три года, что предотвращало концентрацию земель.
Когда евреи стали приезжать в страну Израиля в конце прошлого века, они свободно покупали землю и селились на ней. К 1948 году 15 % земли принадлежала евреям. После 1948 года большая часть оставшихся земель была конфискована и стала собственностью государства, земельного управления, Национального фонда. Государство отпустило огромные угодья киббуцам и мошавам. Но обычному человеку, который хотел бы купить участок поля и жить там, у источника, в сени своей смоковницы, государство не хотело ни дать, ни продать землю. Так возникла искусственная нехватка земли; так, обезземелив палестинцев, израильтяне обезземелили самих себя.
При социалистических правительствах до 1977 года земля была практически исключена из оборота, как в странах Восточной Европы. Она раздавалась, как феодальные угодья – приближенным к власти, либо коллективам. После 1977 года государство стало понемножку продавать землю – участками по 300-400 м, для строительства коттеджей. Но, поскольку 90 % земли были изъяты из оборота, рыночная цена на оставшиеся 10 % была высокой. Государство продавало свою землю по "рыночной" цене, невероятно высокой по любым меркам. Участок для строительства дома в захудалом городке развития, вроде Бейт-Шемеша стоит 20-30 тыс. долларов. Цена бетонного дома, окруженного несколькими метрами сада на расстоянии от 5 до 25км от Иерусалима – от 100 до 300 тысяч долларов – при средней зарплате 500 долларов в месяц.
Теоретически вся земля принадлежит еврейскому народу. Практически она недосягаема. Министры, помощники министров получают землю на льготных условиях: так, Ариэль Шарон получил почти бесплатно огромное угодье на юге, где он основал скотоводческую ферму. Мы пытались купить или арендовать участок земли в горах, близ источника, чтобы жить плодами рук своих, как феллахи Палестины. Такая скромная мечта: овечка, олива, виноградник; ее могли осуществить наши деды при турках или англичанах – но после массовой конфискации земель вся страна оказалась в руках одного хозяина, бюрократии, которой нет нужды продавать или сдавать землю.
Бюрократия не хочет расстаться с землей, потому что в ней – один из залогов власти. Авторитарному режиму легче справляться с людьми, организованными в коллективы, не владеющими ничем. Возникшая безземелица повлияла на развитие израильского народа. Современные израильтяне – народ безземельный, привыкший ютиться на пятачке посреди пустых гор, дети "поселков городского типа", жильцы многоэтажных домов, которые могли бы стоять где угодно, от Уганды до Харькова. Неизвестно, правда, многие ли израильтяне предпочли бы жизнь свободных феллахов. Все-таки две тысячи лет евреи живут в городах, занимаясь торговлей, банковским делом, "гешефтами" и изучением Священного Писания. Безземелье ведет к сохранению этого устоявшегося положения и здесь.
