Она сняла платок, поставила метлу в угол, зашла в ванную, вымыла руки и вышла оттуда, втирая в кожу какой-то приятно пахнущий крем.
– Ну, что ж, Дональд, у нас появился неплохой момент для разговора.
– О чем?
– О многом.
Я присел рядом с Хелен на маленькую кушетку. Она поднялась с нее и пересела на стул, лицом ко мне.
– Я хочу видеть твое лицо, – сказала она. – Если ты собираешься мне лгать, я увижу.
– Начало разговора не слишком вдохновляет…
– Ты мне нравишься, Дональд.
– Вот это – приятное начало.
– Ты мне понравился с первого раза, как я тебя увидела.
– К чему ты ведешь? – спросил я уже серьезно.
– Да. Проще простого девчонке-симпатяжке напустить на себя скромный вид и, если кто-то… ну, например, ты… на нее положил глаз, очень, очень мягко привадить к себе. Я так не делаю. Когда мне кто-то нравится, я влюбляюсь в него по уши. А когда мне кто-то не нравится, он мне просто не нравится, вот и все. Понимаешь?
Я кивнул.
– Та, первая ночь в пустыне, – сказала Хелен, – одна из счастливейших ночей в моей жизни. Вторая ночь была почти так же хороша.
– А теперь?
– Теперь же мне все это не нравится.
– Почему?
– Я думала, мы тянемся друг к другу.
– Так оно и есть.
Лицо Хелен исказилось как от боли. Она посмотрела мне прямо в глаза.
– Неправда. Ты охладел ко мне. И я думаю, что знаю из-за чего… Этот рэкет, мое мошенничество как способ жизни… Так?
– Я к тебе не охладел, Хелен. Ты мне нравишься. Все больше и больше.
– Да? Допустим, что так. – Она помолчала. – Как бы то ни было, но мое сотрудничество с Кулаком, машинный этот рэкет… Я жила на свой страх и риск, зная, что я по одну сторону закона, а полиция – по другую. Впрочем, и «быки», и служащие казино тоже сплошь и рядом преступают закон. У меня много раз они вымогали деньги. Даже Кулак попадался пару раз. Вот почему я и смотрю на полицию… ну, как на полицию.
Я молчал.
Она отвела глаза, устремив их на кончик своей туфли.
– Ну, Дональд, я же не говорю, что ты… – пробормотала она, – если ты думаешь, что мне что-то известно об убийстве Кулака, и ты решил, что я расколюсь из-за симпатии к тебе, из-за… взаимной нашей симпатии… Ты решил разыграть для меня спектакль, сделать вид, что бросил частный сыск, и таким образом вытянуть из меня то, что я знаю… – Она вдруг сбилась, покраснела, потом внезапно успокоилась, уставившись на меня своими темно-серыми глазами. – Так вот, Дональд, мне кажется, что я тогда в самом деле могла бы тебя убить… Если ты таким образом меня дурачишь…
– Тогда я не поставил бы тебе это убийство в вину.
Она продолжала изучающе смотреть на меня.
– Собираешься что-нибудь добавить?
Я улыбнулся и покачал головой.
Она резко встала:
– Будь ты проклят, Дональд! Хотела бы я знать, что ты со мной сделал!.. Но вот что, – я ведь уверена, что ты продолжаешь расследование. Но тогда запомни, что я тебе сказала!
– Обязательно запомню. Но… Как ты думаешь, где сейчас Луи?
– Откуда мне знать? Ты дал ему денег?
– Да.
– Он все-таки какой-то странный, этот Луи.
– В каком смысле?
– Получает удовольствие от драки.
– Еще?
– Не знаю. Все идет от этой любви мужчин к дракам. Они все становятся чокнутыми рано или поздно. И Кулак тоже был отчасти таким. Это помогает им жить. Не видеть вещи так, как вижу я… И ты… Послушай, Дональд, ты впрямь надеешься, что чуть погодя, если ты будешь рядом, я настолько потеряю голову, что все разболтаю?
– Я как-то об этом не задумывался.
– Самое время задуматься.
– Ладно, задумаюсь.
– Если ты когда-нибудь попытаешься расспрашивать меня об этом, я… тебя убью. Я… я не только тебя возненавижу, но… но… со мной ужасное произойдет что-то, Дональд. Я потеряю опору. Пожалуйста, Дональд, дай мне шанс начать человеческую жизнь. Если это спектакль, давай кончим его прямо сейчас, и тогда, может быть, я смогу все это пережить. Если я прожду еще несколько дней в таком состоянии…
– У тебя здесь, в Рино, есть друзья? – спросил я, меняя тему разговора.
– Нет.
– Куда же ты пойдешь и чем станешь заниматься?
Ее взгляд стал жестким.
– Слушай, неужели ты думаешь, что тебе удастся меня испугать? Если зайдет речь о том, что единственный выход – пойти к кому-то на содержание, я тут же приму большую дозу снотворного… Я могу рвануть отсюда прямо сейчас, безо всего, кроме рук… Ну, в общем, я проживу, Дональд… Во всяком случае, тут же не побегу продаваться.
