– Поехали в какой-нибудь кемпинг, – сказал я, – там почистимся и прикинем, что делать дальше.
Мы быстро нашли пристанище. Хозяйка предоставила нам домик с двумя комнатами и тремя кроватями. Соскребли под душем дорожную грязь. Мы с Луи побрились, и я отправился на разведку.
Позвонил в город, в телефонную компанию. Поинтересовался, нет ли телефона у миссис Дженникс. Такого абонента у них не было. Я обзвонил все отели, спрашивая, не проживает ли там некая миссис Дженникс. Не проживает. Тогда я начал обзванивать коммунальные дома. Там отказались предоставить какую-либо информацию на сей счет.
Я вернулся в кемпинг, и все мы отправились искать новое пристанище. Уже в сумерках мне кое-что подвернулось, подходящее для наших целей: маленькая заправочная станция примерно в семи милях от города. Владелец хотел соорудить настоящую доходную автостоянку, но ему не хватило денег, и все, что он успел сделать, – это заполучить один большой дом рядом с заправочными аппаратами, примерно в ста ярдах от автострады.
Туда мы и переехали в ту же ночь, предварительно накупив продуктов. Луи поиграл на своей гармошке вальсы, а мы с Хелен немного потанцевали. Нашлась печурка, топившаяся дровами, и домик вскоре наполнился тем изумительным теплом, которое может исходить только от настоящей печки, когда в ней потрескивают дрова.
Из-под одеял Луи вытащил меня ранним утром. Пора, объяснил он, начинать тренировки.
Хелен сонно улыбнулась мне и пробормотала: «Развлекайтесь», а сама повернулась на другой бок. Я напялил кроссовки, затянул пояс, выпил глоток горячей воды, добавив в нее немного лимонного сока, и последовал за Луи на холод.
Солнце только поднималось.
Луи обратил внимание на мою дрожь.
– Через минуту будешь в полном порядке. Ты слишком легкий, поэтому не будешь много потеть. А теперь пошли. Вперед!
Он начал бег медленной трусцой. Я за ним. Пробежали сто пятьдесят ярдов, и холод сменился возбуждающим теплом.
Начинался подъем. Мои легкие требовали все больше кислорода. Луи спокойно продолжал трусить рядом с ритмичным «хлоп-хлоп-хлоп», испускаемым его обувью, тоже на резине.
– Сколько еще? – спросил я.
– Не разговаривай, – отозвался он.
Я продолжал бег. Ноги, казалось, налились свинцом. Мы бежали медленно, я не задыхался, но… очень устал, просто вымотался. Мне казалось, мы пробежали сотни миль до того момента, когда обогнавший меня Луи резко повернулся, окинул меня взглядом профессионального тренера и произнес: «Ладно, хватит бега. Теперь немного пройдемся».
Мы перешли на быструю ходьбу, глубоко вдыхая прохладный чистый воздух. Ноги тяжелы, но смена в формах мускульной активности принесла облегчение.
Но чертов Луи снова перешел на бег. Я последовал за ним. Впереди на расстоянии в четверть мили показался наш домик. Казалось, потребуются часы, чтобы добраться до него.
А Луи не запыхался. Дышал глубоко и, черт побери, ровно!
– Попробуй использовать самое дно своих легких, – посоветовал он. – Засасывай воздух до самого низа. Сейчас мы немного побоксируем, так, для разминки.
Он вытащил пару заскорузлых боксерских перчаток и надел их на мои руки.
– Итак, – начал Луи, – самый обманный и самый трудный по исполнению – это абсолютно прямой удар. Давай посмотрим, бей прямой левой.
Я сделал выпад левой.
Он покачал головой:
– Это не прямой, дружище.
– Почему?
– Потому что вместе с ударом пошел твой локоть. В сторону от корпуса. Держи локоть тесно прижатым к корпусу и бей. Сначала левой, потом правой.
Я начал по новой. Луи опять расстроился. Но проявлял терпение.
– Сними на минутку правую перчатку. Я хочу кое-что показать.
И показал. И рассказал мне, как держать корпус, прижимать локоть. А потом заставил меня выстреливать вперед левой, левой, опять и опять, пока у меня были силы поднимать ее.
– Не так уж хорошо, – приговаривал он при этом, – но и не так уж плохо. Со временем будет совсем неплохо.
Из окна донесся сонный голос:
– Луи, может, проще смириться, если тебе дадут взбучку, чем так надрываться?
Я скосил глаза на окно спальни. В окне явилась миру Хелен Фрамли в распахнутом на горле кимоно, оперлась локтями на подоконник и с веселым огоньком в глазах стала смотреть на учителя, но больше, я надеялся, на ученика.
