— Наша задача найти Гею, а сколько времени на это уйдет, я не знаю.
— Мы можем подстроить наши наручные планки, а корабельные часы не трогать.
— Годится, — сказал Тревиц. Он посмотрел на планету, раскинувшуюся под ними. — Я настрою компьютер на наш луч, и он использует гравитику, чтобы изобразить обычный полет. Вот так… Спустимся, Янов, а там видно будет.
Они разглядывали планету, а корабль начал движение по кривой, гладко подогнанной к гравитационному полю планеты.
Тревиц не бывал в Сейшельском Союзе, но знал, что весь последний век Союз проявлял враждебность к Сообществу. Его удивила и встревожила быстрота и легкость прохождения через таможню.
Это казалось необъяснимым.
40
Таможенника звали Джогорат Собхаддатра, и он прослужил на своей таможенной станции половину жизни. Ему нравилась эта служба, потому что она позволяла — один месяц из трех — просматривать книги и слушать музыку, находясь вдали от жены и сына.
Правда, последние два года его раздражал новый начальник: он был сновидцем. Трудно работать с человеком, который, вместо того чтобы логически обосновать свои странные распоряжения, заявляет, что получил указание во сне.
Сам-то Собхаддатра ничему такому не верил, но вслух этого не говорил, поскольку большинство людей на Сейшелах не одобряло антиспиритических настроений. Не стоило рисковать будущей пенсией.
Он погладил пучки волос у подбородка, один правой рукой, другой — левой, довольно громко откашлялся и сказал с вызывающей развязностью:
— Это был тот корабль, шеф?
Начальник, которого тоже звали по-сейшельски — Намарат Годхисаватта, не поднял глаз от компьютера.
— Какой корабль? — спросил он.
— «Далекая Звезда», корабль Сообщества, который я только что пропустил. Который сголографировали под всеми углами. Это его вы видели во сне?
Годхисаватта поднял глаза. Он был маленьким человечком, его темные глаза были окружены морщинками, происходившими отнюдь не от склонности улыбаться. Он сказал:
— Почему вы спрашиваете?
Собхаддатра вытянулся и сдвинул роскошные черные брови.
— Они сказали, что они туристы. Но я впервые вижу такой корабль, и, по-моему, они агенты Сообщества.
Годхисаватта откинулся на спинку кресла.
— Слушайте, рядовой, как я ни стараюсь, не могу вспомнить, чтобы я спрашивал ваше мнение.
— Но, шеф, мой патриотический долг указать, что…
Годхисаватта скрестил руки на груди и уставился на подчиненного, который (хотя и был внушительнее по росту и физической силе) съежился под этим взглядом.
— Рядовой, — сказал Годхисаватта, — если только вы понимаете, что для вас хорошо, вы будете выполнять свою работу БЕЗ комментариев. Если я еще раз услышу хоть что-нибудь по предмету, который вас не касается, я позабочусь, чтобы когда вы уволитесь, что случится очень скоро, вы не получили пенсии.
Собхаддатра тихо сказал:
— Да, сэр. — Затем подозрительно покорно добавил: — В пределах ли моих обязанностей доложить, что в зоне наших экранов находится второй корабль, сэр?
— Считайте, что доложили, — раздраженно ответил Годхисаватта, возвращаясь к своей работе.
— Причем, — еще смиреннее сказал Собхаддатра, — по всем характеристикам очень похожий на тот, который я только что пропустил.
Годхисаватта поднялся, опираясь руками о стол.
— Второй?
Собхаддатра улыбнулся про себя. Этот незаконнорожденный распутник (он имел в виду начальника) явно не видел во сне двух кораблей.
— Да, сэр, — ответил он, — я возвращаюсь на свой пост и буду ждать дальнейших указаний. И надеюсь, сэр…
— Да?
Собхаддатру не удержал даже риск лишиться пенсии. Он не мог устоять.
— И надеюсь, сэр, мы не пропустили не того?
41
"Далекая Звезда" проносилась над планетой Сейшелы, и Пелорат смотрел как завороженный. Облачный слой был тоньше и ровнее, чем на Терминусе, и, в соответствии с картой, суша была обширнее и компактнее. Судя по рыжему цвету, большая часть континентальной территории была пустынной.
Не видно было никаких признаков жизни. Казалось, это был необитаемый мир пустынь, серых равнин, бесконечных морщин — горных районов — и, разумеется, океана.
— Она выглядит безжизненной, — пробормотал Пелорат.
— С этой высоты невозможно заметить признаки жизни, — возразил Тревиц. — Когда мы спустимся, вы увидите, что суша местами позеленеет. А еще раньше вы увидите на ночной стороне ландшафт с мерцающими огоньками. Человеческие существа имеют пристрастие освещать свои планеты с наступлением темноты. Из этого правила не бывает исключений. Так что первые признаки жизни, которые мы увидим, будут не только человеческими, но и технологическими.
