Поскольку мы прослеживали это в прошлом до роботов, мы не забыли их. Мы считали их не няньками, а учителями. Мы знали, что роботы открыли наши разумы, и мы никогда, ни на одно мгновенье, не захотели, чтобы они закрылись. Мы вспоминаем роботов с благодарностью.
— Но, — сказал Тревиц, — как вы были когда-то детьми по отношению к роботам, вы теперь дети по отношению к групповому сознанию. Разве вы не утратили самостоятельности теперь, как утратили ее тогда?
— Сейчас все иначе, Трев. То что мы делаем сейчас, наш собственный выбор. Мы отличаемся еще в одном отношении. Мы в Галактике одни такие. Планет, подобных Гее, больше нет.
— Откуда вы знаете?
— Мы бы узнали, Трев. Планетарное сознание, подобное нашему, мы обнаружили бы даже на другом конце Галактики. Мы чувствуем зачатки подобного сознания в вашем Втором Сообществе, например, но только в последние два столетия.
— Со времен Мула?
— Да. Это один из нас. — Домм помрачнел. — Он был ренегатом и сбежал. Мы были настолько наивны, что считали это невозможным. Так что вовремя его не остановили. Потом, когда мы обратили внимание на Внешние Планеты, мы узнали о том, что вы называете Вторым Сообществом, и предоставили это Ему.
Некоторое время Тревиц смотрел ничего не выражающим взглядом, потом пробормотал:
— Вот вам наши учебники истории. — Он покачал головой и сказал уже громко: — Гея поступила довольно трусливо. Мул был на вашей ответственности.
— Вы правы. Но когда мы наконец открыли глаза, мы увидели Галактику и все, к чему были слепы, так что для нас трагедия Мула оказалась спасением. Именно тогда мы поняли, что надвигается опасный кризис. И он разразился, но благодаря инциденту с Мулом, мы успели принять меры.
— Какой кризис?
— Грозящий нам уничтожением.
— Этому я поверить не могу. Вы сдерживали Империю, Мула и Сейшелы. У вас групповое сознание, которое может стереть корабль с лица космоса на расстоянии миллиона километров. Чего вам бояться?… Взгляните на Блисс — она ничуть не встревожена. Ей не кажется, что надвигается кризис.
Блисс положила стройную ножку на подлокотник и вытянула носок в сторону Тревица, согнув и разогнув пальцы.
— Конечно, я не тревожусь, Трев, вы с этим справитесь.
Тревиц воскликнул:
— Я?!
— Гея привела вас сюда, — сказал Домм, — при помощи сотен тонких манипуляций. Именно вы должны разрешить наш кризис, Трев.
Тревиц уставился на Домма, и изумление в его лице постепенно сменилось нарастающим гневом.
— Я?! Великий космос! Почему я? Я не имею к этому никакого отношения.
— Тем не менее, Трев, — Домм говорил со спокойствием почти гипнотическим, — именно вы. Только вы. Во всем космосе только вы.
75
Стор Гендибал подбирался к Гее почти так же осторожно, как Тревиц, и теперь, когда ее солнце стало диском и смотреть на него можно было только через сильные фильтры, он остановился подумать.
Сура Нови сидела сбоку, боязливо снизу вверх поглядывая на него. Она тихо сказала:
— Мастер?
— Что, Нови? — рассеянно спросил он.
— Вы огорчены?
Он быстро взглянул на нее.
— Нет. Я обеспокоен. Помнишь это слово? Я решаю, двигаться сразу или еще подождать. Должен ли я действовать смело, Нови?
— Я думаю, Мастер, что вы очень смелый.
— Иногда быть смелым означает быть дураком.
Нови улыбнулась.
— Разве мастер ученый может быть дураком?… Там какое-то солнце, мастер? — Она показала на экран.
Гендибал кивнул. После нерешительной паузы Нови сказала:
— Это не то солнце, которое светит на Транторе? Не стрынское солнце?
— Нет, Нови. Это другое солнце. Солнц много, их миллиарды.
— Правда? Я это знала умом. Но не могла заставить себя поверить. Как это получается, мастер, что человек может знать умом и все-таки не верить?
Гендибал слабо улыбнулся.
— В твоем уме, Нови… — начал он и, сказав это, автоматически оказался в ее разуме. Как всегда, оказавшись там, он мягко погладил его, едва касаясь ментальных волокон, чтобы она успокоилась и не тревожилась, и уже, как всегда, собирался уйти, но кое-что вернуло его назад.
То, что он почувствовал, нельзя объяснить без терминов менталики, но, образно говоря, мозг Нови светился. Свечение это было слабым, едва заметным. Его могло вызвать только наложенное ментальное поле, поле настолько малой интенсивности, что лишь чуткий и опытный разум Гендибала мог заметить это поле даже на чрезвычайно гладком фоне ментальной структуры разума Нови.
