Тубинг, разинув рот, смотрел на то место, где оно было.
68
Голан Тревиц схватил себя за волосы, как будто пытался наощупь определить состояние своих мыслей. Он отрывисто сказал Пелорату:
— Что происходит с вашим разумом?
— Происходит с разумом? — непонимающе спросил Пелорат.
— Да. Ведь мы в ловушке. Наш корабль под внешним контролем, и его неотвратимо тащит в планете, о которой мы ничего не знаем. Вы в панике?
На длинном лице Пелората отразилось некоторое уныние.
— Нет, — сказал он. — Радости я не чувствую, немного опасаюсь, но не паникую.
— Как и я. Не странно ли? Почему мы не волнуемся?
— Мы ведь ожидали чего-нибудь в этом роде, Голан.
Тревиц повернулся к экрану. На нем по-прежнему была космическая станция. Она стала больше, это значило, что они приблизились.
Конструкция станции не казалась внушительной. Ничто в ней не говорило о сверхразуме. Она выглядела довольно примитивной… И все же корабль находился в ее хватке.
— Я мыслю аналитически, Янов, — сказал Тревиц. — Хладнокровно! Я думаю, что я не трус и умею вести себя под давлением, но я склонен переоценивать себя. Как и все. Я должен был бы сейчас вскакивать и садиться, суетиться и немного потеть. Может быть, мы и ждали чего-то, но это не меняет того факта, что нас схватили и могут убить, а мы беспомощны.
— Я так не думаю, — возразил Пелорат. — Если геяне смогли захватить на расстоянии наш корабль, они и убить нас могли на расстоянии. Если мы все еще живы…
— Но в неприкосновенности мы не остались. Я вам говорю, что мы слишком спокойны. Наверно, они нас транквилизировали.
— Зачем?
— Может, чтобы сохранить нас в хорошей ментальной форме. Если они хотят нас сперва допросить. А уж потом убьют.
— Если они настолько разумны, чтобы хотеть нас допросить, они могут оказаться настолько разумными, чтобы не убивать нас без веских причин.
Тревиц откинулся назад в своем кресле — кресло они не лишили функций, и оно отклонилось — и положил ноги на стол, туда, где обычно, в контакте с компьютером, лежали его руки.
— Они вполне могут оказаться достаточно талантливыми, — сказал он, — чтобы сочинить что-нибудь, что можно счесть веской причиной… Все-таки, если они и вмешались в наши разумы, то не сильно. Будь это, к примеру, Мул, он заставил бы нас в экзальтации и исступлении стремиться туда, крича от желания скорее прибыть. — Он показал на космическую станцию. — Вы чувствуете что-нибудь такое, Янов?
— Безусловно, нет.
— Видите, и я в состоянии рассуждать хладнокровно. Очень странно! Или, может быть, я в панике, не соображаю, обезумел и лишь тешу себя иллюзией, что предаюсь хладнокровным аналитическим рассуждениям?
Пелорат пожал плечами.
— Мне вы кажетесь разумным. Возможно, я тоже тешу себя иллюзиями и так же безумен, как вы, но такие споры нас никуда не приведут. Все человечество может быть безумным и подчиняться всеобщей иллюзии порядка, живя в то же время во всеобщем хаосе. Этого нельзя опровергнуть, и наш единственный выход — это доверять своему рассудку… Между прочим, — добавил он вдруг, — я тоже немного порассуждал.
— Да?
— Вот мы все говорим о Гее как о планете Мулов или возрожденного Второго Сообщества. Не приходило ли вам в голову, что есть третья альтернатива, даже более разумная, чем эти две?
— Какая еще третья альтернатива?
Взгляд Пелората обратился внутрь, и он не глядя на Тревица, задумчиво и тихо заговорил:
— Мы имеем планету Гея, которая сумела неограниченное время оставаться в изоляции. Она не пыталась установить контакт даже с соседними планетами Сейшельского Союза. На ней передовая наука, если верить рассказам о разбитых флотах и ее безусловной способности контролировать сейчас нас — и все же она не делала никаких попыток расширить свою власть. Ей надо лишь, чтобы ее оставили в покое.
Тревиц прищурился:
— Следовательно?
— Это как-то не по-человечески. Более двадцати тысяч лет человеческой истории в космосе — это непрерывная повесть об экспансии или попытках экспансии. Почти все известные планеты, пригодные для заселения, заселены. Почти все они конфликтовали со своими соседями и стремились их захватить. Если Гея вела себя столь не по-человечески в этом отношении, то, может быть, она и в самом деле нечеловеческая планета?
