Эта общественная организация вела себя в городе на удивление активно и очень скоро на собраниях по «женскому вопросу» можно было увидеть тысячи посетителей. И что самое замечательное, количество лиц мужеского пола в районных Домах культуры и конференц-залах НИИ также было впечатляющим.
Остается только догадываться, как на сугубо дамских посиделках оказывались мужчины самых разных возрастов и профессий.
– Побывал я на одном из этих съездов, – рассказывал Неволин. – Обыкновенная феминистская дребедень. «Женщина – она тоже человек!». «Все мужики сволочи!». «Как можно больше баб в правительстве!». «8-е Марта – каждый день». «8-е Марта – отменить!». В общем, без особых неожиданностей. Я уже было пожалел, что пришел на это шоу по приглашению одной моей знакомой. Но через несколько минут на сцене появилась высокая брюнетка. Эта была роскошная тетка, Паша. Но на нее было не только приятно посмотреть, но ее хотелось и слушать тоже, дружище. И хотя ничего сверхъестественного она не произносила своими пухлыми губками, зал замер. Зал затаил дыхание. В том числе и я, Паша.
– Увлекающийся ты мужчина! – не преминул заметить Павел.
– Это без сомнения. Но в данном случае дело было не только в моем неравнодушии. Наши эксперты потом мне все разъяснили, – сказал Неволин и, найдя взглядом урну, стоявшую от них метрах в двухстах, отправился к ней выбросить пивную бутылку.
– И что же тебе рассказали компетентные люди из компетентных органов? – нетерпеливо спросил Паша, дождавшись аккуратиста.
– Понимаешь, Паша, общаясь с залом, эта дама явила себя не только как блестящий оратор и харизматический лидер… Софья Михайловна Кагарлицкая (а как выяснилось позже, именно так звали эту «тургеневскую барышню»), обладала к тому же всеми достоинствами гипнотизера очень высокого уровня.
– Не хило. И что же, она усыпила весь зал вместе с тобой? – спросил Паша.
– Да нет, все здесь было совсем не по-кашпировски. Сонечка Кагарлицкая – занималась другого рода вмешательством в мозги сограждан. И по форме, и по содержанию… Впрочем, выяснилось это все несколько позже.
– Пугаешь ты меня, майор.
– Так вот, на вечере ничего криминального я тогда не обнаружил. Но ночью мне приснился сон, который поверг меня в ступор. Дело в том, что я, здоровый, умный и крепкий мужик был в этом сне …женщиной. Я гулял по лесу, разговаривал с подругами, летал по воздуху, ощущал себя женщиной, или даже девушкой, довольно красивой, кстати. И, самое главное, мне это очень нравилось…
В этом месте рассказ Неволина прервался. Он замолчал на какое-то время. Паша не посмел его тормошить.
– Как ты понимаешь, со мной такое произошло впервые в жизни. До сих пор мороз по коже!
– Сочувствую, Серега! – сказал Векшин.
– Так вот, те, без малого, семь тысяч мужиков, обратившихся в больницы города с заявлением о перемене пола, сразу же после посещения собраний «Женского вопроса», наверное, видели примерно такой же сон, – сказал Неволин.
– Семь тысяч… Откуда ты?.. А, ну да! – воскликнул Паша.
Неволин пожал плечами.
– Разумеется, прояснилось это только спустя несколько месяцев. Сопоставлять факты мы начали немного запоздало. Представляешь, вполне добропорядочные граждане, интеллигенты, бизнесмены, спортсмены, весьма достойные люди в большинстве своем, вдруг решают совершить столь радикальный шаг в своей мужской биографии! Каково!
– И ты считаешь, что именно твоя Софья виновата в возникновении этого трансвет… транс… причинно-обрезного синдрома? – хрипло спросил Векшин.
– И она тоже, Паша. Уж если даже я испытал на себе воздействие ее гипнотического очарования, то, что говорить об обыкновенных гражданах мужского пола, – сказал Неволин.
– И ты тоже? – восхитился Векшин.
Неволин сердито хмыкнул в ответ.
– До заявления на приобретение набора женских прелестей я не додумался, конечно. Но этот чертов сон я видел потом еще несколько раз.
– Итак, вы выяснили, что позыв переменить пол овладевает лицами мужского пола с подачи таинственной дамы из движения «Женский вопрос»… – подытожил Векшин.
– Вопрос заключался ведь не только в том, с чьей подачи начали происходить эти «чудеса». Вопрос состоял в количестве страждущих. За четыре месяца – семь тысяч, Паша. Причем, за последние четыре недели – около полутора тысяч человек подали заявления о замене буквы «МЭ» на букву «ЖО». Почти геометрическая прогрессия получается! И если бы, не дай бог, запросы всех желающих удовлетворялись, то через пару-тройку лет все мы бы были в полном …матриархате.
