Дайон лежал на вделанной в стену скамье, обнаженный, с зелеными и желтыми зарядами жизни, прикрепленными повсюду к его телу, и ждал, когда Леандер повернет переключатель на управляющем пульте. Зуд и покалывание начались снова. Дайон почувствовал, что совершенно опьянел.
— Ты что — ввел мне дозу хэппиленда? — спросил он подозрительно.
— Не могу скрыть от тебя правду. Да, дорогой друг моей юности, кроме инъекций жизни, я вкатил тебе еще и дозу наркотика. Так нам обоим будет легче.
— Дурацкий шутник, — пробормотал Дайон. — Я разобью твою самодовольную улыбающуюся харю.
— Попробуй, — ответил Леандер, — все возможно в этом лучшем из возможных кошмаров.
Дайон попытался встать. Комната начала вращаться, и он упал на спину.
— Шут, — пробормотал он слабо, — ублюдок, шут гороховый. Подожди немного, я… подожди, подожди… — Дайон непроизвольно начал хихикать.
Леандер продолжал невозмутимо прикреплять к его телу серию голубых зарядов.
— Послушай, хмельная башка. Я протрезвлю тебя после того, как закончу свою речь. Но пока, позволь моим словам пройти сквозь канализацию между твоими ушами. Ты уже схлопотал три третьих степени — так что, ясное дело, не являешься лучшим из лучших. Долгая жалкая жизнь, а в конце смерть — вот твой жребий. Так умри с пользой, дружище. Присоединяйся к Потерянному Легиону. Мы гарантируем, что ты сможешь прихватить с собой на тот свет несколько доминант.
Дайон икнул:
— Потерянный Легион. Потрясный Потерянный Легион… Что за дурацкая шутка, мой дорогой Иуда?
Леандер был изумлен:
— Это отличный новый каламбур, парень. Но не позволяй ему взорвать твои мысли. Я согласен назвать Потерянный Легион иначе. Скажем, Мужским Меньшинством. Пусть это будет его nom de guerre[20]. Мы — всего лишь группа незаурядных парней, которые полны решимости взорвать большегрудых или взорваться[21] самим. Я ясно выражаюсь?
— Ясно и прозрачно… Свергнуть доминант и возвыситься самим.
— Да, в первом приближении. Хочешь играть с нами?
— Где я должен подписаться?
— Нигде. Мы сами позовем тебя. В свое время. Это один из способов вербовки. — Он вернулся к пульту управления и включил голубые заряды. Дайон почувствовал себя так, словно его конечности, независимо от тела и не в такт друг другу, начали танцевать что-то вроде фанданго. Туловище же только слегка колебалось, как змея, которую бьют судороги.
— Вся штука в том, — продолжал Леандер, — что мы — партизаны. Мы должны быть ими. Нас не достаточно много для того, чтобы поднять настоящее восстание.
— Не партизаны вы, а обыкновенные гориллы[22], — поправил его Дайон бесцветным голосом.
— Нет. Всего лишь человекообразные повстанцы, со всеми заблуждениями и иллюзиями, присущими мужчинам. Где ты живешь, повстанец?
— В тюрьме, именуемой Лондон-Семь.
— И при ком же ты там состоишь в сквайрах?
— Джуно Локк, бесплодная амазонка.
— Кто она?
— Офицер порядка, надзирающая над обезьяньими самками и запуганными лизоблюдами.
— Что за великолепное приобретение! И, ради Стоупс, прекрати говорить иносказаниями. Это не хэппиленд. Нет никакого хэппиленда. Это всего лишь пьяная эйфория.
— Пьяная эйфория, я люблю тебя, — заявил Дайон торжественно.
— Заткнись, болтун, — сказал Леандер, прикрепляя красные заряды, содержащие в себе последнюю серию инъекций жизни. — Этот окончательный залп заставит тебя немного протрезветь.
Он подошел к пульту и включил все красные заряды одновременно.
Дайон застонал, задрожал и упал в обморок. Когда он очнулся, все весело раскрашенные ракушки уже были убраны и Леандер растирал его какой-то бесцветной жидкостью, которая жгла, охлаждала, успокаивала и взбадривала одновременно.
— Ну вот, я и пережил это, — неуверенно сказал Дайон — Может быть. Ты помнишь, что произошло?
Они посмотрели друг на друга. С яростным криком Дайон вскочил со скамьи — руки подняты, кулаки похожи на молот Тора[23] — и почувствовал на лице чужую ладонь.
Леандер мягко сбил его с ног:
— Я забыл тебе сказать: некоторое время не делай резких движений. Запомнил?
— Да, ублюдок.
— И не забывай, ты избран для эскадрона самоубийц. Однажды темной ночью ты услышишь голос. Быстро выпей чего-нибудь крепкого и делай то, что этот голос тебе велит.
