Последовало недолгое молчание. Наконец до Пандо дошло, что его, похоже, оскорбили.
— Что с тобой, сквайр? — усмехнулся он. — Какая замечательная речь из уст наемного трахальщика! Залезь на лестницу и посчитай сам себя.
— Джентльмены, — сказал Дайон терпеливо, — я только хотел сказать, что шакал не может сражаться против львицы. Если бы нашлось достаточное количество настоящих мужчин, доминанты падали бы рядами. Ergo[12], подумайте еще раз.
— Дважды верно, — торжественно согласился Гар-вил. Затем, вспомнив о верности своим приятелям, он добавил: — Но все же ты слегка нас обидел.
— О, дорогие и любимые друзья, — сказал Безымянный, неожиданно со слезами на глазах пробудившись от спячки. — Я пью за вселенское братство мужчин… О Боже, военная команда.
Дайон и трое жиганов проследили за направлением его взгляда.
Семеро здоровенных и хорошо развитых доминант как раз в этот момент входили в бар. Одеты они были небрежно и довольно грязно. На головах троих из них сидели побитые фибергласовые шлемы.
— Ирландские морские коровы, — зашипел Безымянный, — эти большие суки уже приходили сюда на прошлой неделе. Побили мебели на пять сотен львов, но заплатили сразу же и наличными. Ведите себя тихо, жиганы. Этих разгоряченных телок не интересует, как возвести ноль в куб.
— Газ? — спросил Дайон, с интересом разглядывая доминант. — Нефть? Минералы?
— Нет. Подводные отели и все такое прочее. Они говорили мне, что многие доминанты любят, валяясь в постелях со своими одухотворенными сквайрами, пялиться сквозь углеродистое стекло на шаловливых рыбешек.
Доминанты с шумом расположились вокруг стола в одной из уединенных полуниш. Очевидно, они где-то уже успели изрядно набраться, так как их движения были гораздо резче, а слова громче, чем надо.
Одна из них — высокая и мускулистая брюнетка — стала стучать кулаком по столу:
— Вино! Вина! Дю в'эн! В'инью!
— К вашим услугам, дорогие доминанты. — Безымянный профессионально перемахнул через стойку бара и подошел к ним, чтобы принять заказ.
В этот момент одна из доминант отделилась от своей группы и слегка нетвердой походкой стала прохаживаться по бару. Критически оглядев Дайона с компанией, она сказала:
— Один — для одиночества, два — для компании, три и больше — это уже заговор. Что скажете, жиганы? Ночи не нужны инъекции жизни.
— Точно, не нужны, — сказал Тибор, выпячивая грудь. — К твоим услугам, дорогая доминанта, отныне и вовеки.
Она оглядела его сверху донизу и бросила на стойку пять львов:
— Ты никогда не выдерживал больше одного раунда, дитя. Выпей-ка лучше стаканчик молочка.
Тибор уставился на деньги и проглотил насмешку.
— Сколь хороша, столь и щедра! Но мы утопим то, чему уже не бывать, не в молоке, а в лёвенбрау.
Гарвил оглядел доминанту и постарался придать блеск своим глазам.
— По крайней мере пять раундов, — сказал он вкрадчиво, — подлинность товара гарантируется.
— Смело и убедительно, — сказала с улыбкой доминанта. — Что же, вполне возможно. Ты довольно-таки тощ, но это не имеет значения. Я видала жиганов и получше, и похуже.
Она выбросила руку и крепко ухватила Безымянного, который, получив заказ, в этот момент как раз возвращался к стойке.
— Койку, любезный. Твой маленький приятель хвастает, что он половой гигант.
— Номер три, — сказал Безымянный, выуживая из кармана ключ, — семь пятьдесят в час.
— О, какая высокая цена греха. — Доминанта повернулась к Гарвилу: — Выдержишь час, храбрец?
Гарвил облизал губы:
— По двадцатке за палку, и я буду продолжать до закрытия бара.
— Мания величия, — засмеялась доминанта, — запомни, ради твоей собственной пользы, — поступки должны соответствовать словам.
Она взяла ключ, хозяйским движением обхватила Гарвила и обратилась к своим компаньонкам:
— Синьоры, дорогие, закадычные подруги! Я собираюсь устроить маленький экзамен на прочность. Не пейте много до моего возвращения.
— Через девяносто секунд, — предсказало чье-то глубокое контральто.
— Да ну тебя! Не меньше трех минут!
И она увела не сопротивлявшегося Гарвила в спальню.
Безымянный обнес доминант напитками. Две или три из них многозначительно посмотрели на стойку бара, потом раздался взрыв смеха. Затем одна доминанта — красивая и, очевидно, самоуверенная особа — поднялась с места и пересекла зал. Она остановилась возле Дайона и многозначительно посмотрела на него:
