— Ты, ржавая жестяная шлюха! — бушевала она. — Целуй его, будто ты этого хочешь. Ты же видела, как я целую, да? Видела, как целуют другие женщины. Так не стой как живой тотемный столб!
Глядя, как два андроида пытаются изобразить влюбленных людей, Маркхэм подумал, что в результате это получается очень странно и несколько непристойно.
Вдруг Солуна повернулась к нему и сказала:
— Вы не возражаете, если я возьму Марион на пару минут, дорогой? Если и она не сможет все сделать правильно, я стану девственницей.
Маркхэм посмотрел на Ричарда-В, который стоял вытянув руки и тупо глядя вперед.
— Конечно возражаю, — сказал он, удивляясь собственной твердости. — Я считаю все это довольно отталкивающим.
У Солуны на лице мелькнула улыбка.
— Ну не будьте примитивным занудой, дорогой Джон. Надо избавляться от старомодных неврозов. — Она повернулась к Марион-А: — Вы видите, что у Руфи получается неправильно?
— Думаю, что да, мадам.
— Вот и сделайте правильно. Если я не подготовлю хореографию к следующей субботе, не знаю, что и будет.
Марион-А встала и посмотрела на Маркхэма:
— С вашего разрешения, сэр?
— Нет.
Солуна надулась:
— Я-то надеялась, что вы шутите, дорогой. Перестаньте, не мешайте мне.
— Сожалею, — сказал Маркхэм, — но нет.
— Живые андроиды! Почему нет?
— Сам не совсем понимаю, но мне все это противно.
— Включите психику на нейтраль, старина, — сказал Брессинг. — Вы уж слишком серьезны. Надо привыкнуть, что андроиды делают всякие штуки. Они же просто машины.
— Не такие штуки, — ответил Маркхэм. — От этого меня тошнит.
Солуна потянулась и демонстративно зевнула.
— Я оставляю вас. Развлекайтесь тихо своей тошнотой, — ласково сказала она. — Хочу поплавать. Идешь, Антан?
Брессинг вздохнул:
— Наверно, иду.
Он поднялся и, перед тем как пойти в воду, повернулся к Маркхэму и тихо сказал:
— Она ужасно чувствительна, дружище. Но это компенсируется ее постельными достоинствами.
— Желаю вам всего лучшего, — ровным голосом сказал Маркхэм. Он смотрел, как Брессинг ковыляет к воде, и подумал, что тот напоминает ему дрессированного морского льва. Тут он заметил внимательный взгляд Марион-А.
— Я бы попросил вас принести мне что-нибудь выпить. И скажите этим чертовым андроидам, чтобы пошли и занялись тем, что там от них требуется, где-нибудь в другом месте.
— Да, сэр.
Вскоре она вернулась с парой больших ореховых коктейлей. Маркхэм удивленно поднял брови:
— Черт, мне с двумя не справиться.
Марион-А поставила напитки:
— Я подумала, может, вы захотите, чтобы я составила компанию, сэр.
— Почему же нет? Я лучше выпью с андроидом, чем с этими идиотами.
— Спасибо, сэр, — сказала Марион-А и взяла меньшую скорлупу.
— За совершенную машину, — с иронией сказал Маркхэм, поднимая свой коктейль, — в отличие от несовершенного человеческого существа.
Марион-А улыбнулась:
— Существовали философы, которые рассматривали человека как машину.
— Да, но едва ли совершенную… Ну, для одного вечера вполне достаточно. Давайте убираться отсюда.
Через десять минут они стояли на улице, возле студии «Лотос». Маркхэм глубоко вдохнул чистый, ночной воздух. После расслабляющей жары синтетического тихоокеанского юга он был похож на терпкое вино.
Когда они сели в геликар, Маркхэм еще раз взглянул на огромный бетонный купол.
— Псевдо-матка, — заметил он мрачно, — для созревания стерильной жизни… Думаю, я пройдусь по парку, перед тем как пойти домой… выгуляю это проклятое место из себя!
