Эвери собрал траву и хворост и тщательно перебрал их, чтобы убедиться, что они действительно сухие. Потом он спустился к ручью и намазал грязью лицо и тело… Известный прием коммандос — как в лучших боевиках. Эвери мрачно усмехнулся. Усмехнулся при мысли, что экс-учитель Ричард Эвери берется с охапкой соломы и двумя самодельными томагавками победить четырех суперменов. А затем, как водится, спасает прекрасную девушку.
Год назад, всего лишь год назад, такое не привиделось бы ему в самом диком сне, а сейчас он оказался в ситуации более ужасной, чем самый страшный сон. Это был воплощенный сон — в трех измерениях, с натуральным цветом и стереофоническим звуком.
Он закончил свою маскировку, взял вязанку хвороста и травы и осторожно двинулся к вражескому лагерю. Он не стал забираться на дерево. Теперь это было уже ни к чему. Под покровом темноты Эвери пошел вдоль рва на расстоянии примерно двадцати ярдов в поисках удобного для переправы места. Найдя то, что нужно, он отошел подальше в лес, проверил, хорошо ли закреплены на поясе томагавк и ножи, и стал ждать.
Эвери сидел на земле, скрестив ноги по-турецки. Под левой рукой у него лежала вязанка травы, а правой он сжимал томагавк. Он знал, что, может быть, ему придется ждать не один час, но не хотел выпускать из рук оружие. Скорчившись в темноте, с обмазанным грязью лицом, с холодным гневом в душе, он чувствовал себя злобным гномом. Он попытался расслабиться и не смог — это раздражало его, потому что он понимал, что ждать, вероятно, придется долго, очень долго.
Ему хорошо было видно Барбару — она скорчившись сидела около костра и, очевидно, мерзла. У костра сидели только трое золотых людей — двое мужчин и женщина. Они пили какой-то напиток. Эвери от души надеялся, что они перепьются. И действительно, они становились все более шумными и возбужденными. Вскоре один из мужчин предложил напиток Барбаре. Он даже сделал какой-то, по-видимому, вежливый жест. Она отказалась. Другой мужчина расхохотался, схватил Барбару за волосы, запрокинул голову и силой влил напиток ей в рот. Барбара поперхнулась и закашлялась. На звук из хижины вышла женщина. Она встала на колени около Барбары и, видимо, пыталась ее успокоить. Вскоре ей это надоело, и она присоединилась к остальным. Барбара пришла в себя, подняла камень, который был привязан к ее ноге, и украдкой отошла от мужчин.
Эвери крепко сжал свой томагавк. Он заставит их заплатить за это. Время шло. Оно текло медленно, и Эвери начал опасаться, что золотые люди собираются пировать всю ночь, — возможно, они празднуют победоносную стычку с низшей расой.
Наконец мужчина и женщина поднялись и, зевая и потягиваясь, удалились в хижину. Теперь осталось двое. Эвери начал горячо молиться, чтобы оставшийся мужчина тоже ушел спать, а первую вахту несла женщина. К черту рыцарство! Все-таки с женщиной ему будет легче справиться.
Некоторое время казалось, что они собираются караулить вместе. Но в конце концов женщина ушла. Теперь у костра остались мужчина — и Барбара. Она скорчившись сидела вдалеке от костра и смотрела на мужчину. Время от времени мужчина вставал и обходил лагерь, пристально вглядываясь в окружающую темноту. Иногда он что-то говорил Барбаре на непонятном языке. В один из своих обходов он остановился у рва как раз напротив Эвери и секунду или две внимательно вглядывался в темноту. Эвери весь покрылся потом. Он был уверен, что мужчина видит его; но на расстоянии в тридцать ярдов, с перемазанным грязью лицом, заметить его было почти невозможно. Он сидел в тени кустарника, а небо было затянуто облаками.
Наконец мужчина повернулся и направился к Барбаре. Он поставил ее на ноги, ткнул пальцем в знаки на ее груди и животе, что-то сказал и рассмеялся. Потом сел и налил себе еще выпить.
Мужчина сидел спиной к Эвери. И Эвери почувствовал, что настало время действовать. Он медленно поднялся и сделал несколько осторожных движений, разминая затекшие ноги. Затем он внимательно осмотрел ров и почву перед ним. Он горячо молился, чтобы там не было никаких ям.
Наконец Эвери покрепче ухватил вязанку хвороста, отошел на несколько шагов и приготовился.
