Одним прыжком он вскочил верхом на поверженного противника и принялся колотить его головой об землю — казалось, он не остановится, пока не иссякнут его силы.
Барбара оттолкнула его of неподвижно лежащих тел. В эти ужасные минуты она бешено пилила ремень, привязанный к ее ноге. Наконец ей удалось освободиться.
— Ричард! Ричард! — кричала она. — Бежим! Ради Бога!
Он непонимающе смотрел на нее. Наконец способность соображать вернулась к нему. Он в последний раз стукнул мужчину головой о землю и стал на ноги. Женщина лежала в луже крови и стонала. Эвери знал, что она спасла ему жизнь. Он хотел помочь ей — но… Но он не мог позволить себе этого. Из-за Барбары…
— Элетри, — тихо пробормотал он, — Элетри.
Под влиянием порыва, вспомнив случай у «птичьей клетки», он коснулся пальцами ее лба. Затем он оглянулся на загоревшуюся хижину. В любую минуту оттуда могли выскочить ее обитатели.
Он схватил Барбару за руку.
— Ров! Надо перепрыгнуть его. Разбегайся хорошенько. Это легко.
Барбара, обнаженная и босая, на секунду заколебалась. Затем она разбежалась и прыгнула Через ров. Она неловко с глухим стуком приземлилась на другой стороне, но одна нога ее свисала над водой. Эвери, который прыгнул секундой позже, схватил ее за руку, когда она уже начинала скользить вниз.
Пока он вытаскивал ее на берег, обитатели хижины проснулись и, прорвавшись сквозь пламя, охватившее вход, выскочили наружу.
Они выскочили оттуда обожженные, разъяренные и испуганные тем, что обнаружили у костра.
Барбара, по-видимому, потеряла сознание. Но Эвери подхватил ее на руки и бросился в благословенную темноту. Его утешала мысль, что врагам будет очень непросто сразу же броситься в погоню. В кои-то веки золотые люди также оказались в ситуации, которой не могли управлять.
Эвери, пошатываясь, пробежал со своей ношей сотни две ярдов. Затем силы оставили его, и они оба упали.
Барбара едва дышала. Несколько секунд они лежали голова к голове, постанывая и жадно вдыхая холодный воздух. Затем Эвери сел и прислушался. Не было слышно ни звука. Ничего, кроме шелеста вечернего ветерка в кронах деревьев.
— Ты можешь идти? — хрипло спросил он.
— Я… по-моему, да. Только медленно. Я босиком, они забрали мои ботинки.
Он встал.
— Держись за шею и обопрись на меня. Я понесу тебя еще немного, когда отдышусь. Мы должны успеть уйти как можно дальше… Ты ранена?
— Кажется, нет. А ты?
— Нет. Пошли. Нянчиться друг с другом будем потом.
— О милый, — сказала Барбара.
Слышать это было так чудесно. И действительно, что еще можно сказать?
Они с трудом двинулись дальше. Сначала Эвери поддерживал Барбару, потом некоторое время нес ее на руках.
Так они шли довольно долго — Эвери считал, что они прошли около двух миль, — когда Барбара вдруг заплакала.
— Что с тобой?
— Прости, Ричард… Я больше не могу.
— Я понесу тебя.
— Пожалуйста, не надо. Во мне будто все перетряхнули.
— Чертовски подходящее время копаться, что там у тебя перетряхнули, — неожиданно грубо ответил Эвери. — Иди, черт возьми. Или, по крайней мере, дай я тебя понесу. Завтра я снова буду вежливым и культурным, а сегодня ночью главное — остаться в живых.
Она позволила ему нести себя, но плач ее постепенно перешел в рыдания. Наконец он поставил ее на землю.
— Что с тобой? — грубо спросил он. — Черт возьми, ты что, ранена?
— О милый, — простонала она. — Я не ранена. По крайней мере, я надеюсь, что я не ранена… Я хотела тебе сказать, но не так… Я не знаю… но…
Рыдания мешали ей говорить.
— Любимая, что с тобой? — голос его стал нежным. — Мы уже в безопасности. Мы можем остаться здесь, если хочешь. Вряд ли они сразу бросятся искать нас. У них и так хватает хлопот.
— О милый мой, — сказала она. — Я беременна, и я ужасно боюсь за малыша. — Она дрожала. — Мне так плохо, будто что-то случилось.
Эвери обнял ее. Он прижал ее к себе и бормотал нежные, бессмысленные слова.
— Не бойся, любовь моя, — прошептал он наконец, хотя сам теперь боялся. — Мы отдохнем здесь. А как только рассветет, пойдем домой.
Он произнес слово «дом», и это не показалось ему странным. Дом — это любовь и безопасность, это уют, знакомые запахи, заведенный порядок. Дом — это Второй Лагерь, Том и Мэри. Дом — это понятие, смысл которого они научились ценить и понимать на чужой планете, световыми годами отделенной от Земли…
