Но, даже собирая их, Эвери знал, что его надежды скрыть все это тщетны. Черт возьми, что произошло, в конце концов?! Возможно, Том уже погиб — недаром лагерь разрушен. Возможно, и девушек уже нет в живых, а он тратит драгоценное время черт знает на что, вместо того чтобы подумать о своей безопасности! Но он все-таки продолжал собирать печальные остатки коллекции Тома.
Он был так поглощен этим занятием, что не заметил, как вернулись Мэри и Барбара. Они застали его посреди разоренного лагеря — он ползал на коленях, собирая перепачканные в земле мятые клочки фантастического мира.
Мэри расхохоталась. В ее смехе явственно слышались истерические нотки.
— Замолчи, — сердито оборвал ее Эвери. — Не вижу ничего смешного. С некоторых пор я потерял чувство юмора.
Он встал с колен и взглянул на них. Их одежда была разорвана, руки исцарапаны. У Мэри из раны на лбу сочилась кровь.
— Черт возьми, что вы там делали — отбивались от орды распаленных индейцев?
Он сказал первое, что пришло ему в голову. Он был так счастлив, что видит их живыми и относительно невредимыми, ему хотелось расцеловать их, кричать от радости, размахивать руками! Они стали членами его семьи, частью его самого. Они были его жены, сестры, матери. Он понял, что любит их. Потому что понял, как он боялся остаться один.
— Прошу извинить, что мы нарушили ваши интимные занятия, — хмуро сказала Барбара.
Она бросила пустой револьвер на траву перед палатками.
— Нам пришлось влезть на дерево, спасаясь от одного маленького прелестного носороготипа. Но этот дьявол решил свалить дерево. — Она содрогнулась. — Господи, этих тварей убить нелегко. Мне пришлось всадить ему в голову все шесть пуль, прежде чем он сдох… Но, как я уже сказала, мы выполнили ваши указания и стреляли, защищая свою жизнь, хотя, может быть, нам следовало благородно принести себя в жертву.
Эвери улыбнулся:
— Извините… Ради бога, извините… Я так обрадовался, что увидел вас, что чуть не завопил от восторга!
— Вместо этого… — заметила Барбара, внимательно разглядывая фотографии.
— Это не мое, — сказал Эвери, чувствуя себя предателем. — Я услышал выстрелы и побежал… упал, потом, уже еле передвигая ноги, добрался сюда и увидел остатки нашего убежища. Я подумал… Черт! Я даже не знаю, что я подумал!..
— Но если это не ваше, — сказала Мэри, — тогда это, должно быть…
— Господи! Выбор невелик, верно! — взорвался Эвери. — И это все, о чем вы беспокоитесь? Вы чуть не погибли, лагерь разгромлен. Одному богу известно, что с Томом, — нет, ваши нежные чувства поражены этими жалкими картинками! Где ваш здравый смысл?
— Он погиб вместе с носороготипом, — резко ответила Мэри. — Однако если эти произведения искусства так важны для вас, что вы первым делом начали собирать их, пожалуй, вам надо помочь.
Она наклонилась и принялась собирать картинки.
— Хорошо бы собрать их, пока Том не вернулся, — мрачно сказал Эвери. — Это… Это будет лучше всего… Не волнуйтесь, Мэри. Он пошел вдоль берега и, наверное, тоже слышал выстрелы.
Том был уже ярдах в двухстах от них, когда Эвери заметил его. На плечах он нес тушу какого-то животного, напоминавшего маленького оленя. Том шел уверенно и весело, как человек, вполне довольный собой и жизнью. Подойдя чуть ближе, ярдов на пятьдесят, он заметил, что случилось с лагерем, и побежал. И, уже подбежав близко, он увидел своих троих товарищей, застывших как на картине. И еще увидел несколько картинок. Том бросил наземь тушу и молча подошел к растерянной троице. Лицо его ничего не выражало.
— Рад видеть тебя целым и невредимым, — с нарочитой легкостью сказал Эвери. — Сегодня день катастроф. Девушек чуть не сожрал разъяренный носорог. А я, услышав выстрел, слишком быстро побежал, да так, что меня чуть кондрашка не хватила.
Том не произнес ни слова. Потом он опустился на колени и принялся собирать оставшиеся картинки.
Эвери смотрел на него. Он просто не знал, что сказать.
— Все в порядке, Том, — нежно, очень нежно сказала Барбара. — Я злоупотребляю виски. У Ричарда и Мэри тоже есть свои слабости. Все это не имеет значения.
Том не ответил. Он продолжал собирать картинки. Тяжелое молчание, казалось, повисло в воздухе и окутало всех четверых.
