– Я ненавижу тебя! – она кричала эти слова уже в третий раз, смотря мне прямо в глаза, и я не мог понять, как в этом взгляде раньше могло быть столько же любви, сколько сейчас ненависти.
– Прямо ненавидишь? – спросил я спокойно. – Лютым отвращением, которым раньше смотрели нацисты на представителей иных рас?
– Да, да, да! – я удивлялся, как еще из ее глаз не брызжут фонтаны слез, как обычно бывает у детей в припадках истерики.
Стоило ли мне рассказывать ей? Сейчас, когда я вижу эти трясущиеся губы, мне кажется, что разумнее было бы молча гордиться собственной чистотой и силой воли, направленной во имя чего-то большего, чем пытаться порадовать ее такими новостями. Наивный. А ведь я думал, что ей будет приятно. Нет, я знал, что она покажет свою обиду, но подобная реакция была слишком уж агрессивной.
Я давно начал смотреть на другие обнаженные ножки, проходящие мимо меня, но до вчерашнего дня это не завлекало меня настолько далеко. Та девушка сидела напротив меня в кафе и на протяжении всех трех часов почти не сводила с меня глаз. Я пришел туда, как обычно, решить несколько задач для одного из проектов, а что там делала она в гордом одиночестве, мне неведомо. Я не мог подобрать нужный коэффициент, потому что просто не помнил, какой именно был мне нужен.
– Возьми седьмой из второго ряда, – раздался голос чуть выше моего правого уха. Женский голос.
Я уставился в таблицу и понял, что стоящее там число даст единственно верный результат моих расчетов.
– Ты что-то понимаешь в этом? – искренне удивляясь, спросил я, поднимая взгляд.
– Нет, просто у меня с детства талант к угадыванию из предложенных вариантов. Я могу присесть?
Не слишком вежливо я подвинул ногой стул с противоположной стороны стола, чтобы она могла усесться. Как ни странно, я не увидел в ответ презрительного или оторопевшего взгляда.
– Спасибо, – сказала она и села, закинув ногу на ногу. В этот момент я понял, насколько короткой была ее юбка, а футболка открытой.
Ее глаза отличались невероятно красивым разрезом, который делал их одновременно очень большими и в то же время аккуратно, но резко сужающимися по краям. Вот такой парадокс, который мог получиться, скорее всего, в результате смешения европейских и малого количества азиатских кровей. Глаза ее были карими, а волосы ярко черными, свисающими прямо, как водопад. Апогеем было их вздрагивание под воздушным потоком кондиционера. Словом, искушение в чистом виде. Я вспомнил любимую.
– Ты очень умный, ведь так? – спросила девушка, смотря то на меня, то на черновики моей работы.
– Был бы умный, знал бы сразу, какой коэффициент мне нужен.
– У всех бывают моменты расслабления. Невозможно быть все время привязанным к чему-то одному, иначе уже и свет белый становится не мил. В такие моменты нужно ненадолго забыться, чтобы с новыми чувствами вернуться к тому, что нас держало. Это как в отношениях.
Я заметил, что она смотрит на мой телефон, лежащий на столе, на дисплее которого была фотография моей девушки.
– Ты на что-то конкретное намекаешь? – спросил я.
– Нет, что ты, я прямо говорю, что надо изредка отдыхать от любимых или важных элементов жизни, чтобы ощутить сильнее их значимость или же понять никчемность, – ответила она и поставила свои ноги рядом.
Теперь для меня это были ножки. И юбка казалась уж слишком короткой.
«Искушение, искушение!» – вертелось у меня в голове.
– Ты здесь уже три часа сидишь и поэтому не можешь ничего решить. Тебе надо проветриться, пойдем, – после этих слов девушка уверенно начала складывать мои разложенные бумаги и инструменты. Не знаю почему, но сопротивляться мне даже не хотелось.
Мы вышли на улицу, и я почувствовал приятную разницу между летним ветерком и кондиционером.
– Тебе не холодно в такой короткой юбке?
– Даже жарко, но не могу же я снять ее здесь.
«Искушение…», – не унималось у меня в голове.
Мы прошли по аллее, а потом свернули во дворы. Все это время она смеялась сама и неплохо веселила меня.
– А вот это мой дом, сказал я, указывая на родной подъезд.
– Ты слишком загружен. Тебе необходимо найти больше источников радости. Проводить время с теми, кто будет поднимать тебе настроение. Знаешь, когда я выступала в школе, то отбивала ногами вот такой ритм, – после этих слов девушка начала стучать каблучками достаточно сложный такт.
