– Спасибо, – тихо ответила она.
Понимая, что дальше события никуда не развернутся, я ушел в душ и оделся, ибо спать мне совсем не хотелось. Когда я вернулся, Вика, не сказав ни слова, повторила за мной все те же действия. Я сидел на кровати в тишине и, дурак, преисполнялся любви. Виктория пришла, в одежде села мне на колени и начала целовать меня страстно, неистово в десятки раз сильнее и дольше, чем обычно. Да уж, поцелуи с этой женщиной доставляли мне намного больше удовольствия, чем половая близость. И вот в этот самый глупый и неподходящий момент я сказал то, что терзало меня последние дни.
– Я люблю тебя, моя победа.
А она лишь улыбнулась, целуя мое лицо.
– Отвези меня домой, сказала девушка, несколько минут спустя.
– Я пил.
– Тогда давай вызовем такси.
– Хорошо, – послушно сказал я.
Когда захлопнулась дверь моей квартиры, я с криком рассадил себе об голову бутылку от Asti, а это далеко не так просто и безболезненно, как жалкая соска пива или водки. Должен же я был оставаться десантником хотя бы физически, если внутри стал жалкой детской соплей.
Самое интересное, что наши отношения с Викой ничуть не изменились. То ли она была вовсе не искушенной в сексе, то ли считала, что первый совместный опыт ни о чем не говорит, но мы продолжали так же мило целоваться, беседовать и видеться пару раз в неделю. Вскоре, правда, я заметил еще одну неприятную особенность в наших взаимоотношениях – далеко не все поцелуи Виктория позволяла мне совершать: частенько она с улыбкой отворачивалась, мол, «не приставай ко мне». А я, переполненный невероятных чувств, очень остро реагировал на подобные выходки, но ничего не мог с этим поделать. Я так трясся над Викой, что не мог сказать ей грубого слова или поставить какие-то условия – лишь наслаждался редкими короткими встречами и кусал от тоски локти в остальное время, при этом сам не мог поверить, что, мужчина, перешедший тридцатилетний рубеж, может вести себя хуже, чем он же сам со своими первыми девочками.
Так прошла еще пара недель. В конечном итоге здравый смысл заставил меня вести себя так же, как она.
Это был странный прохладный вечер. Мы отправились на прогулку, но в итоге, обхаживая центр Москвы, неплохо промерзли и, в конечном итоге, пошли греться в ГУМ. Мы неспешно шагали по этажам и заглядывали в магазинчики, а попутно я рассказывал о своих успехах на студии, достижениях моих посетителей и забавных случаях. Ни слова о любви, никакой ласки, нежности, поцелуев и даже объятий. Вика очень внимательно меня слушала, а я продолжал занимать нейтральную позицию в поведении, даже сидя с ней на скамеечке. И вот, когда уже примерно через час такого холодного поведения мы спускались на эскалаторе, Вика буквально набросилась на мои губы и меня со всей возможной страстью. Я ответил, но вскоре отстранил девушку. Виктории это, по всей видимости, очень сильно понравилось, а меня лишь расстроило. Так произошло несколько раз за вечер.
Самое главное, что она не заметила наигранности такого моего поведения – кажется, потому что постоянная смена настроений итак была моей характерной чертой – Вика не задавала мне лишних вопросов, а только заводилась и заводилась. В конечном итоге женщина второй раз за наши короткие отношения начала намекать:
– Поехали домой. Вместе.
– Хорошо, – сказал я, чувствуя себя ничтожеством.
Почему? Да потому что не моя неизмеримая любовь, а какой-то нелепый фарс смог растопить ее сердце. Ну, или, по крайней мере, гениталии. Когда мы попали в дом, Вика накинулась на меня, и в этот раз у нас хотя бы было много поцелуев и хорошая, обоюдная прелюдия. Только вот если в тот раз меня останавливал страх, то сейчас отвращение ко всей сложившейся ситуации. Но все же против физиологии не пойдешь, да и любил я Вику… Дело дошло до постельных сцен, но то ли мой душевный упадок, то ли отсутствие у нас постоянной половой жизни, как таковой, сыграли свою роль. Снова те же недолгие фрикции, тупые ощущения и отвернувшаяся к стене Вика.
Состояние мое было близко к желанию провалиться на противоположную сторону планеты и оказаться голым где-нибудь посреди Лос-Анджелеса. Ей-богу, в этом положении я чувствовал бы себя комфортнее и менее нелепо. Но раз уж я начал играть в недотрогу, то стоило довести дело до конца. Я с радостным видом встал, сходил в туалет и принял душ. Вытерев тело, я открыл дверь и увидел перед собой голую Викторию.
