Что ж, вот и она, искомая пятая палуба.
– Дошли! – тяжело выдохнул Матвей.
Техник Алекс не соврал по крайней мере в одном: здесь недавно что-то размещалось. И это «что-то» в самом деле носило имя «блок Зета», как свидетельствовали грубые трафаретные надписи на полу.
Судя по ряду признаков – патрубки канализации и системы климат-контроля, брошенный насос для надувной палатки – «блоком Зета» действительно назывался лагерь для временного содержания людей. Такие лагеря на основе герметизируемых надувных палаток-контейнеров широко использовались в ходе колонизации небесных тел Солнечной системы.
Но теперь лагерь был полностью свернут. Все надувные бараки – ликвидированы. И совершенно невозможно было понять, кто именно жил в этих эфемерных домах – сами пираты, их пленные или анархисты-экстремалы из сочувствующих сект, которых немало еще осталось на свете.
«Кажется, я опять опоздал, – Матвей испытал прилив горького разочарования. – Впрочем, рано отчаиваться. Поглядим, что найдет Исинка».
Стоило ему подумать об Исинке, как он услышал ее голос. Но говорила она вовсе не об Анне.
– Лейтенант Гумилев! Как показывает перехват радиообмена, производимый пиратской крепостью, тебя безуспешно вызывает старший лейтенант Бек.
– Ираида? – переспросил Матвей.
– Да.
– Есть ли возможность использовать системы связи форта для контакта с моей напарницей?
– Можно попробовать, – отвечала Исинка. И через некоторое время сказала:
– Связь установлена. Переключись на шестой канал и говори!
Матвей последовал совету Исинки.
– Ираида! Сестренка! Что ты там хотела мне сказать? Здесь Матвей Гумилев!
– Ты жив, мать моя черная дыра... – голос Ираиды звучал устало и сурово. Будто за те минуты, что они не виделись, в жизни напарницы Матвея случилось сразу несколько крупных неприятностей. – Ты где вообще?
– Пятая палуба. Ищу Анну. Результат нулевой!
– Ты бы лучше возвращался. Да поживее!
– Что за срочность? И где, кстати, четвертая рота?
– Не будет никакой четвертой роты, братишка! Похоже, нам здесь очень больно прищемили хвост!
– Прищемили хвост? – повторил Матвей недоверчиво.
– Это мягко говоря! – Ираида явно заводилась. – «РимскийКорсаков» имеет столько подрывов на минах, что вообще вышел из боя! «Бородин» чувствует себя лучше, но полностью блокирован минными полями и лишен возможности влиять на события! А сам пиратский форт, похоже, вовсе не то, чем мы его считали!
– Как прикажешь тебя понимать?
– Пока не ясно! В эфире творится черт знает что! Наши корветы несут тяжелые потери!
– А что Сазонов?
Но ответа на этот вопрос Матвей так и не дождался.
Канал номер шесть утонул в белом шуме.
Матвей собрался запросить у Исинки другую схему связи, когда бескрайний потолок пятой палубы, усаженный красными звездочками аварийного освещения, превратился в бушующий океан пламени.
Жесткая, как бронеплита, ударная волна сбила Матвея с ног и впечатала в межотсечную дверь.
Если бы не «Богатырь», который привычно смягчил удар, Матвея определенно не было бы в живых.
В ту же секунду из гигантской прорехи посыпались десантники в полосатых экзоскелетах «Тигр».
Вместе с ними грохнулись под три десятка яйцевидных транспортных капсул. Такие используются на Луне в транспортных электромагнитных пушках для заброски на орбиту дорогой заводской продукции вроде гелия-3.
По всем признакам, десантникам повезло меньше, чем Матвею.
Почти все были контужены или ранены, а один был убит наповал транспортной капсулой, смявшей его грудную клетку вместе с кирасой экзоскелета в кровавый бутерброд.
Впрочем, и Матвею, к сожалению, не удалось отделаться легким испугом.
Он обнаружил, что один из его «Сенежей» теперь можно просто выбросить. Вторая лазерно-корпускулярная пушка была вроде как исправна. Но два из трех высоковольтных разъемов питания требовали незамедлительного вмешательства. Ну а течи, открывшиеся в кислородных баллонах, система регенерации залатает разве что к утру – когда он, Матвей, уже часов семь будет мертв от удушья...
Стоило ему осознать это, как одного из десантников, распластанного на полу, прошила взвизгнувшая плотоядным металлом черная змея.
