— Ты можешь опознать среди присутствующих Анну?
— Нет.
— А девушку, похожую на Анну?
— Я вижу две фигуры, на четырнадцать и восемнадцать процентов скоррелированные с доступными мне эталонами Анны Петровской.
«Четырнадцать процентов… Восемнадцать процентов… Не густо, — с досадой подумал Матвей, до боли закусывая губу. — С другой стороны… Что же, значит, придется бороться за эти восемнадцать процентов!»
— Спасибо, Исинка. Ищи дальше, — сказал Матвей и дал умной машинке «отбой».
Когда он обернулся к десантникам, все они уже стояли рядом с ним. В их позах читались напряжение и тревога.
— Что произошло? — спросил Матвей. Ответил лейтенант Выхин.
— Получили приказ немедленно отходить. Но наш родной катерок, похоже, накрылся… По крайней мере, на запросы не отвечает. Другие штатные посудины нашей роты уже уходят на всех парах к «Римскому-Корсакову»… Я глотку себе ссадил, пытаясь кого-нибудь вызвать из соседних рот. Там тоже все или набиты битком, или не отвечают, или вообще невесть чем заняты…
— Тогда пройдемся со мной наверх. Там, похоже, гражданские заперты в спортивном зале. Подберем их — и отступим на катера второй роты.
— Категорически нет, — в голосе лейтенанта зазвенела неожиданная сталь.
— Не понял?
— Ты много чего не понял, лейтенант. Или не хочешь понять. Катера второй роты тоже ушли. Поэтому мы покинем форт на твоем корвете. Он же у тебя на месте пока? Или как? — вкрадчиво спросил Выхин.
Матвей приметил, что тот говорит с ним… как со шпионом или дезертиром! С каким-то настороженным вниманием! «Один неосторожный жест — и может выстрелить. Весь на нервах!»
Словно бы невзначай лейтенант навел на Матвея ствол своего гранатомета. В руках его товарищей тоже были отнюдь не букеты ромашек. Поэтому Матвей отвечал спокойно и рассудительно.
— Мой корвет типа «Краб» находится совсем рядом. И я почту за честь убраться отсюда в вашем обществе, господа. Но только прежде я должен сходить в тот спортзал, где пираты держат гражданских. Там, возможно, находится моя невеста.
Но тон Выхина оставался ледяным.
— Лейтенант, ты по-прежнему не понимаешь. Операции конец. Да и самому форту конец. Прямо сейчас он разделяется на несколько автономных кораблей. Нет никакой уверенности в том, что твой спортзал, если только он действительно существует, не летит сейчас к Плутону со скоростью курьерского планетолета!
— Но я должен это проверить!
— А мы — мы должны умереть? Только потому, что ты должен проверить? Так, лейтенант?
Все это время в грудь Матвею смотрело только жерло гранатомета Выхина. Но после этих слов трое его подчиненных тоже направили на него стволы своих автоматов.
«Они не уступят. Что бы я ни говорил».
Матвей, конечно, полагал для себя абсолютно неприемлемым убивать десантников. Но ведь недаром же он был чемпионом факультета по самбо-космо!
Увести гранатомет Выхина в сторону при помощи импульса плечевого пропульсивного движителя… Затем подсечкой сбить с ног крепыша слева от Выхина… И одновременно с этим ударом правой руки с огневым комбайном завалить на спину десантника справа!
Что делать с четвертым, Матвей еще не понял, но знал: стоит ввязаться в рукопашную — и инстинкты поведут его сами!
Он уже почти решился на силовой вариант разрешения ситуации, когда пол вдруг резко прыгнул вверх, а затем ушел вбок.
По палубе прокатилась волна чудовищных колебаний, которые впору было бы назвать землетрясением, если б только все они находились на Земле.
Один из десантников, не удержав равновесия, упал.
Выхин вскрикнул и едва не выронил гранатомет.
С завораживающей сознание катастрофической стремительностью воздух, наполнявший отсек, ринулся прочь через пробоину в потолке.
Грузовые капсулы, не говоря уже о более мелких и легких предметах, устремились туда же, подхваченные вихрем.
Беспощадный циклон вышвырнул бы в космос и десантников, и Матвея. Но всех их спасла безотказная автоматика. Система аварийного удержания включила мощнейшие электромагниты в коленных и локтевых сочленениях скафандров, а система пространственной ориентации подала команду на пропульсоры. Все они — бывшие уже на полпути к пробоине — попадали вниз.
