Вода стекала по ним, унося прочь пыль и усталость. Вода была чистой, теплой, приятной.
Энди смеялся и пускал пузыри. Дарио держал его и наклонял, подставляя под струи душа. Он проводил рукой по груди, шее, рукам Энди, везде, где мог достать, и смеялся вместе с ним.
– Только представь, что кто-нибудь войдет сюда, – хмыкнул он. – Нас примут за парочку!
Но на самом деле ему было все равно. Происходящее его забавляло. Дарио и Энди, Энди и Дарио. Как Тельма и Луиза. Какой крутой фильм! Старый, но крутой. Как там пелось в саундтреке? «You’re a part of me, I’m a part of you…»
– Ты слышал эту песню, Энди? – спросил Дарио. – You’re a part of me… I’m a part of you… Слышал, Энди?
Он начал петь под душем. Энди висел в руках Дарио и смеялся. Он качал головой из стороны в сторону и громко подпевал: «Патовью… патовью…»
Кто-то постучал в дверь.
– Занято! – крикнул Дарио.
– Анято! – повторил Энди.
Стук не прекращался.
Дарио повернул кран.
– Вода, – запротестовал Энди.
– Все, хватит, выходим. Мы уже накупались.
– Вода, – повторил Энди. – Еще.
– Тебя ждет Сэм. Она даже сказала, что ты милый.
– Вода! – крикнул Энди, дернувшись.
Дарио потерял равновесие, поскользнулся, упал спиной на бортик душа, но Энди не выпустил.
– Черт! Энди! – закричал он, поднимаясь вместе с ним.
Спина жутко болела.
– Эй, всё в порядке? – послышалось снаружи.
Дарио швырнул Энди в коляску, одел его и оделся сам, а потом открыл дверь.
– Чем вы тут занимались? – спросил парень, стоявший за дверью.
– Не твое дело, – огрызнулся Дарио.
Он вошел в зал, оставляя за собой мокрые следы. Крестец пульсировал болью.
– Вода, вода, – бубнил Энди.
– Дарио, – воскликнула Тиффани. – Где ты был? Ты весь мокрый.
– Я принял душ. Надеюсь, ты не против.
– Конечно, нет.
Она посмотрела на Дарио, убрала мокрые волосы с его лица.
– Но если бы ты меня предупредил, мы бы приняли его вместе.
Они вновь сели на диван. Дарио схватился за спину.
– Тебе больно?
– Ерунда…
– Вода! – крикнул Энди.
– Замолчи, я мог сломать позвоночник.
Энди рассмеялся.
– Я очень зол. Ты действительно мог покалечить меня.
– Ну ладно тебе, – вступилась за Энди Сэм, – ты же не умер.
– Я мог сломать шею.
– Шею, – повторил Энди.
– Заткнись!
Энди нахмурился и замолчал.
– Эй, повежливее. Бедняга Энди.
– Ну да, бедняга. Мы чуть не погибли там внутри из-за него.
– Однажды моя подруга сломала себе грудь, – сказала Сэм. – Грудь, представляете?
– Как можно сломать грудь? – спросила Тиффани.
– Она была ненастоящей. Импланты, понятно? Она летела на самолете, как вдруг – бах! Грудь лопнула. Представляете, какое там давление.
– О боже, ну и гадость, я бы умерла.
– Вода! – закричал Энди.
– Хватит, Энди, – сердито сказал Дарио.
– Хочешь, я принесу лед? Я могу сделать тебе массаж. У меня хорошо получается.
Энди рассмеялся.
– Вода! Вода! Вода! Вода! – кричал он.
Он поднял руку и схватил Дарио за футболку, продолжая вопить.
Дарио вскочил и толкнул коляску ногой в сторону колонны. Коляска накренилась. Еще чуть-чуть, и Энди бы упал.
Тиффани осталась сидеть с открытым ртом.
Дарио подошел к Энди и нагнулся к нему.
– Ты что? – закричал Дарио. – Думаешь, ты можешь делать все, что захочешь, лишь потому, что ты в коляске?
Энди замолчал и замер.
– Что ж, у меня для тебя новость. Ты не один такой. Я тоже в коляске. С девяти лет. Пусть ее никто никогда не видел.
Дарио закричал Энди прямо в ухо:
– Ты знал, что в некоторые дни я даже не могу встать с постели, знал? Что я не могу двигаться, не могу дышать. И лишь надеюсь, что этот день пролетит незаметно. Единственное, о чем я могу думать в такие дни, так это о том, что завтрашний день, возможно, будет лучше.
Дарио резко выпрямился и посмотрел на Энди. Он чувствовал в груди тяжесть, словно огромный камень, состоящий из слез и гнева.
– Единственная разница, мой дорогой друг, в том, что тебе помогают ассистенты, а мне нет, – добавил он.
Потом Дарио подошел к дивану, взял Тиффани за руку и сказал:
– Пойдём.
И они ушли.
Энди нахмурился и уставился в пол. В глазах у него защипало.
– Эй, – окликнула его Сэм. – Ладно тебе, забудь.
Энди молчал.
Сэм наклонилась к нему.
– Ты расстроился?
– Азёл, – сказал Энди.
