Иногда Энди говорил с ней глазами, как умел делать только он. И она понимала его и молча отвечала.
«Ты моя девушка?»
Фабиола смеялась.
«Нет, я не твоя девушка, но, если хочешь, мы можем притвориться».
Она садилась поближе и подставляла щеку.
«Ну же, Энди, ты меня не поцелуешь?» Энди вытягивал губы в трубочку и резко целовал ее в щеку. Теперь Фабиола как бы была его девушкой, и Энди радовался этому.
Но однажды она пришла к нему и сказала, что Центр закрывается, потому что у них нет денег. Энди не понимал, что происходит, и плакал, потому что Фабиола покинула его. Вместо нее пришла другая, ее звали Элиза.
Элиза и в подметки не годилась Фабиоле. Энди понял это сразу же, когда их познакомили.
– Должно быть, это Энди, – сказала она с улыбкой, не глядя на него.
«Это». Как будто она говорила о ком-то постороннем.
– Как поживает наш маленький чемпион?
Фабиола всегда смотрела на него, смотрела прямо в глаза, и с ней Энди чувствовал себя прекрасно.
У Фабиолы были огромные светлые глаза.
«Аааааааам, это чтобы я могла тебя съесть».
Такие глаза говорят: «Здесь ты дома». Иногда в них можно увидеть небо, а если присмотреться хорошенько, то и свое отражение. Самого себя, парящего, как воздушный змей, в облаках.
Глаза Элизы тоже были светлыми, но в них Энди не видел ни неба, ни облаков, ни самого себя.
Энди улыбался. Автобус повернул на главную улицу. Площадь, огромная белая церковь, залитая солнцем. Бергамо казался Энди самым красивым городом в мире. Правда, других он никогда не видел, но он был уверен, что Бергамо – самый красивый из всех.
– Эггамо! – кричал он. – Асивы Эггамо!
Автобус остановился. Все вышли. Энди оказался в водовороте розового, голубого, зеленого, красного. Каждый из ребят брался за коляску и передавал другому, и Энди чувствовал затылком их дыхание. Оно щекотало, словно веселый ветерок.
Площадь, смех, голоса, ветер и самое главное – теплое и волшебное прикосновение солнца.
– Энди…
Голос Дарио прозвучал где-то далеко, как в тумане.
– Энди, просыпайся. Нам пора ехать.
Энди открыл глаза. Над ним склонился Дарио.
Энди улыбнулся и прошептал:
– Эггамо.
– Эггамо? – удивился Дарио. – Понятия не имею, что это. Наверное, что-то приятное.
– Асивы Эггамо.
Дарио рассмеялся:
– Как скажешь.
Остаток дня они провели в пути, на улицах, холмах, равнинах и в воспоминаниях, которые иногда рисовали улыбку на лице Энди. Тогда он вздрагивал и поднимал глаза на Дарио.
– Что случилось? – спрашивал Дарио.
Энди смеялся и переводил взгляд на дорогу.
Улицы. Холмы. Равнины. Ниточка воспоминаний.
Дарио притормозил. По правую сторону дороги мелькнула желто-черная вывеска кафе.
– Думаю, неплохое место, чтобы перекусить, – сказал он.
Энди забулькал, двигая головой вверх-вниз.
– Сиди здесь, – сказал Дарио, заглушив рэкмобиль, и добавил в шутку: – И включи сигнализацию.
Он исчез за темной деревянной дверью.
Энди оглядел вывеску, дверь и стену дома. Дикий вьюнок сплел на ней извилистые дорожки.
В Центре тоже рос вьюнок. Он украшал внешнюю стену и поднимался на два этажа вверх, до самой крыши. Фабиола говорила, что по нему можно добраться до солнца и что некоторые даже пытались сделать это, но упали. Поэтому однажды вьюнок обрезали.
Но Энди все равно хотел забраться наверх, вскарабкаться по стене, словно ящерица. Будь у него здоровые ноги, он бы точно рискнул. Сразу же, первым делом. Хотя нет! Первым делом он бы побежал. Или прыгнул. Да, прыгнул. Чтобы почувствовать, как отрываешься от земли, а затем возвращаешься. Бум! И ноги снова на земле. Но если ты в коляске, ты не можешь прыгать. Ты можешь быстро ехать, если захочешь. Фабиола иногда отпускала коляску Энди на спуске, чтобы он почувствовал скорость. Но прыгать ты не можешь.
Внезапно Энди услышал раздраженный голос.
– Козел! – крикнул Дарио, хлопнув дверью.
Он вылетел на улицу, словно его толкнули.
– Это кого ты назвал козлом? – закричал мужчина, показавшийся в дверях.
Он посмотрел на Дарио, затем перевел взгляд на Энди.
– Пошел вон отсюда! – крикнул он и исчез, хлопнув дверью.
Дарио показал ему вслед средний палец, потом подобрал на земле камень и запустил в дверь.
