– Пять мудрых дочерей…
– Он видно утопал в женской идиллии? – лукаво улыбнулась Юлия, – А мальчиков, значит, не было?
– Был, – произнес твердо Роман Григорьевич.
– Это как?
– От молодой следующей жены.
– Ну вот… вам и гармония, – пренебрежительно покосилась она.
– Этот мальчик-фараон прожил не долго… Знаменитый Тутанхамон, гробница и останки которого известна всему миру…
– Конечно, я понимаю… Он был фараон.
Немного помолчав, она взглянула ему в глаза:
– А вы, Роман Григорьевич, хотели бы быть фараоном и иметь молодую жену?
Он понял ее намек, даже немного обрадовался, но не нашел, что ответить, и промолчал.
– Вот видите, все мужчины одинаковы во все времена… хотя, возможно, я не понимаю гармонию, – то ли насмешливо, то ли укоризненно тихо произнесла она.
– Вы знаете, Юлия… Понятие гармонии не всегда однозначно, тем более в те времена… Да и сейчас это редко совпадает с общепринятым мнением, – с надеждой в голосе отпарировал он.
– Каждый мужчина должен хотеть быть фараоном, – уверенно сказала она и пошла дальше.
С южной стороны храма Амона они увидели останки Священного озера.
– Красивая, величественная водная гладь, – повернулась Юлия.
– На нем была пристань, к которой причаливали сделанные из кедра священные ладьи.
Роман Григорьевич знал о священных ладьях, которые через Елисейские поля ведут в «Страну мертвых», в последний путь, но не стал говорить об этом.
Сегодня должно было состояться ночное световое представление в Карнаке, подобное Великому Сфинксу в Гизе. Они взяли билеты и решили только завтра утром вылетать в Каир.
После этого Юлия побежала в номер, и Роман Григорьевич тоже решил отдохнуть. Он стоял у окна своего номера и смотрел на шатровые папирусные зонтики, бассейн в виде восьмерки с оригинальным мостиком посредине. Красивый большой теплоход, стоящий на причале у подножия отеля, разбавлял пейзаж райского уголка.
Зазвонил телефон. Это показалось сигналом из другой эпохи. Он осторожно взял трубку.
– Роман Григорьевич, что же вы меня бросили здесь… кругом интересно и непонятно.
Он вышел в фойе отеля и увидел Юлию. Она беседовала с арабом в национальной одежде, который имел здесь специальное место и торговал росписями многочисленных посланий и пожеланий на папирусе.
– Роман Григорьевич, – она подошла ближе к нему, – Я заказала себе торжественное послание от древних египтян со скарабеем или… змеей.
– Не забудьте, чтобы он написал ваше имя на этом манускрипте, – засмеялся он.
Увидев Роман Григорьевича, араб подошел ближе:
– Я могу разбавить пожелание и вашим портретом.
– Извольте, если дама не возражает, – сказал Роман Борисович, глядя на Юлию.
– Не возражаю, – демонстративно ответила она.
Роман Григорьевич пригласил ее в ресторан, но она повела его на улицу.
– Давайте проедемся на этой лошадке, – она показала на старомодную коляску с черным верхом и ярко-красную внутри со странными кистями и балдахинами, похожими на конские хвосты.
Он махнул кучеру. Тут же подъехал старый экипаж.
Они проехались по городу и широкой набережной с постриженными деревьями и пальмами.
Косивший под старину кучер в чалме, белом балахоне и коричневой накидке то и дело подхлестывал необычным длинным хлыстом ленивую лошадку.
Юлия была весела и радовалась каждому оригинальному строению и останкам развалин, которые слились в этом городе воедино с новыми постройками.
После поездки Роман Григорьевич собирался все-таки пообедать, но тут снова подошел молодой араб и предложил прокатиться по Нилу на кораблике-яхте на остров, где росли очень вкусные бананы-малютки.
Услышав предложение, Юлия сразу загорелась поездкой.
Они прошли к берегу и увидели несколько небольших лодок длиной не более 10 метров с мачтами, похожими на колодезных журавлей. В одну из таких шаланд они погрузились и поплыли против течения по Нилу. Команда лодки из двух арабов очень ловко управляла судном, поминутно меняя галсы.
Небольшого роста юнга, как обезьяна, не отрывая рук и ног от мачты, словно ходил перпендикулярно вверх и вниз по гроту, вызывая восхищение у пассажиров. Второй араб сидел на руле и легко поворачивал податливое судно.
