Карьера её окончилась печально — «сгорела на работе». Командир полка не удержался, сделал ей замечание:
— Когда вы форму оденете? И вообще, с таким задом не здесь работать.
А «Жизель» имела университетское образование. Подтянула юбку выше колен, повернулась к командиру и ответила:
— Что, я Вам такая не нравлюсь? Не с Вашим членом на мой зад заглядываться. Даже если его приставить к голове, то Вы всё равно будете ниже моего мужа.
Командир полка, отъявленный матерщинник, потерял дар речи.
— В штабе тыла блядство развели!
Уволили её в тот же вечер. Полк воспринял случившееся с сожалением, такой красивой женщины у нас больше не было.
А вообще, полк служил пристанищем женщинам удивительной корявости. Одни фамилии чего стоили: Плишкина, Лягина — чистокровные угро-финнки: широкие лица, короткие ноги, непропорциональные зады, отсутствие грудей…
Как-то слегка подвыпивший прапорщик Чирков в поисках приключений ползал по штабу, мерзко сквернословил, вступал в пререкания с писарями… Лягина сделала ему замечание:
— Если б я была Вашей женой…
Ваня Чирков, окинув её с презрением снизу вверх и сверху вниз, ответил:
— Да я бы с тобой не спал даже на безлюдном острове. Ты знаешь, кто такой был Милляр?
Она, естественно, не знала, что это был артист, на протяжении сорока лет игравший Бабу Ягу и Кощея Бессмертного. Обидевшись за Милляра, Лягина пошла к замполиту. Тот вызвал Чиркова и начал допытываться, кто такой Милляр. Замполит не понял юмора и прапорщику вкатили строгача за «нахождение в нетрезвом виде».
Нельзя пользоваться женщиной в армии монопольно. Телефонистка, пока молодая, — жила с командиром батальона, года через два — с прапорщиком, потом — с солдатами. Солдат мог сожительствовать, например, с горбатой. Официантки и поварихи сожительствовали с прапорщиками и солдатами. Комендант располагал продавщицами и «чипошницей». Вотчиной начальника тыла была завстоловой. Командир полка сожительствовал с завпроизводством. Кинуться на неё никто не смел. Наличие семейных связей в воинском коллективе не принималось в расчет. Там, где пили вместе, там и жили сукупно. Неприличным считалось совершить мезальянс — выйти из своего круга. Вот я не мог полюбить повариху, хотя мне и нравилась одна, «Булочка». Мне бы продавщицы глаза выцарапали.
В медслужбе Коля Ковалёв занимался иглоукалыванием от бесплодия. Ходили к нему Лягина и Отичева (с полными ушами иголок), пока последнюю не отодрал в продслужбе Кобелев. Забеременела в секунду. Выцарапав глаза жене Кобелева (из благодарности), она вышла за него замуж. Своего мужа выпинала и за руку привела другого. Самки были. А Лягину так никто и не трахнул. Она была примитивна, а Кобелева на всех не хватало.
Евлеевская работала в медслужбе фельдшером. Казах-санитар упорно именовал её «Еблеевской». Она возмущалась:
— Я не Еблеевская, я Евлеевская.
Казах:
— Все равно блад.
Компьютер в части заменяла Таня Плишкина на пару с прапорщиком Шишкиным. Какому-то московскому мыслителю пришла в голову идея — автоматизировать контроль за исполнением. Не знаю как в Москве, а в части вся автоматика заключалась в ногах Шишкина. Таня Плишкина выписывала карточки с поручениями, а Шишкин разносил их по исполнителям. В каждой канцелярии или каптёрке он засиживался по часу. В части семьдесят процентов офицеров и прапорщиков изнывали без дела, поэтому для них каждый вошедший был свежим человеком, с которым велись неспешные разговоры. В книге, которую Шишкин носил под мышкой, полагалось расписываться в получении карточки. Получив, ответственные попросту выбрасывали её, не читая. Благо распоряжения отличались абстрактностью: «Офицерам и прапорщикам повторно изучить директиву Д — 08». Поэтому попытки Шишкина собрать карточки назад были заранее обречены на провал. Круг замыкался. По части с озабоченным видом целый день шнырял человек с перфокартами в поисках баб и водки. И дошнырялся.
Естественно, в условиях безделья к отделению АСКИ (Автоматической Системы Контроля Исполнения) присоединились машинистка и секретарша. Тем самым создалась нехилая блядская компания, начался разврат и разгул. Первым неладное заподозрил начальник штаба: в кои-то веки прапорщик погладил брюки, — раньше всегда ходил в мятых. А от Шишкина ещё и духами разило. Куда-то стала исчезать машинистка, особенно, когда была нужна. Внезапно нагрянув в АСКИ, начштаба обнаружил там ещё один притон, все обитатели которого, как оказалось, жили сукупно. Ко всему забеременела Плишкина. Начальство схватилось за голову. Выход нашли быстро, Плишкину свели с одним опальным замполитом — все равно ему пропадать, — какая разница с кем. Плишкина родила, как коза — через пять месяцев после знакомства. На что замполит был дурак, и то сообразил. Плишкину пришлось переводить в разряд матерей-одиночек — никакие угрозы не заставили замполита жениться. Он даже бросил пить и воссоединился с семьей. После того, как он выстоял против такого сонма «политрабочих», народ его зауважал.
