В Прагу комиссар Горовец приехал 26 августа рано утром. В этот теплый и ясный день не хотелось думать, что Владека Пташки, старого доброго человека, больше нет.
Не заезжая домой, он сразу поехал на квартиру покойного…
Поступив на службу в Интерпол прямиком из рядов внешней разведки советской Югославии, Горовец лишился дома как такового. Но для кочевой семьи это было нормальным состоянием. Мать его приехала из России, тогда — Советского Союза, эмигранткой третьей волны, отец был сербским скрипачом странствующей труппы. Он залихватски играл в ресторанах цыганские и южнославянские песни.
Поступив в Интерпол, Горовец менял европейские столицы и города: жил в Белгороде и Марселе, в Лондоне и Стокгольме. Исколесил всю Италию, когда охотился за опасным преступником из новой Украины, отыскал его; получив пулю в плечо, вернул подлеца на родину.
В Праге он жил только год, но за это время успел полюбить прекрасный город на Влтаве.
Горовецу было поручено прямо с вокзала приехать на квартиру покойного профессора.
Так он и сделал.
— Мы ждали вас, — с порога сказала ему моложавая, по-спортивному поджарая женщина. — Я капитан криминальной полиции Линда Ветлецка. Проходите.
Он хорошо знал эту квартиру. Старинная довоенная мебель. Стеллажи, книги, папки. Среди них и прошла вся жизнь Пташки.
В гостиной работали криминалисты. Дама пригласила его на кухню. На буфете закипал электрический чайник.
— Кофе, чай? — спросила дама.
— Кофе, черный, — откликнулся он.
Та деловито кивнула. Горовец снял пиджак, повесил его на высокую спинку стула.
— Я знал Пташку, — усаживаясь за стол, сказал он. — Но путаюсь в догадках, зачем вам понадобился спецагент по борьбе с терроризмом. Меня просто выдернули из текущих дел. — Он с интересом рассматривал спортивную фигуру капитанши. — Это связано с моим предыдущим профилем работы — с похищенными древностями, кочующими по миру?
— Не совсем, — обернувшись за туркой, сказала она.
По кухне уже полз мягкий аромат кофе. Любимый напиток Пташки! В этой квартире профессор угощал только кофе. Чая вообще могло не оказаться в его доме.
Ветлецка разлила кофе по чашкам. Села напротив.
— Моему шефу стало известно, что последние десять лет Пташка искал ключ к одной исторической загадке. — Ветлецка поднесла чашку к губам. — Загадке очень серьезной — уже потому, что она повлекла за собой череду странных и малообъяснимых событий. Так мне по крайней мере сообщила его ассистентка — Зоя Вайдова. Она сейчас на балконе, скоро я ее позову. Зоя только сегодня утром узнала о смерти профессора. Для нее это был настоящий шок. Я вызвала ее ради вас.
— Понимаю.
— У пани Вайдовой есть очень любопытная информация. Но об этом я расскажу чуть позже — сразу после того, как покажу вам несколько любопытных фотографий.
Ветлецка взяла с буфета большой конверт, вытащила оттуда пачку фотоснимков. Но разложить перед Горовецом их не спешила.
— В Праге море туристов, — продолжала она. — Ежедневно они делают на улицах Пражского града тысячи снимков…
— Получая пулю, Пташка попал еще и под «перекрестный огонь» фотоаппаратов?
— К счастью полиции, почти что так, — кивнула Ветлецка. — Фотоаппарат одного японца, приехавшего в Прагу с семьей, вместе с женой и двумя детьми, заснял все мгновения преступления: Пташку, идущего от Влтавы вверх по улице, его, покачнувшегося, падение профессора.
— И убийцу? — вставил Горовец.
— Возможного убийцу.
— Так покажите мне эти фотографии…
Ветлецка не выпускала снимки из рук.
— Мы предполагаем, что на них запечатлен человек, хорошо вам известный. Ради этого мое начальство попросило направить вас сюда. — Она протянула снимки Горовецу. — Смотрите так, как будто это кадры немого кино.
— Постараюсь.
Улочка, ведущая от реки — вверх, по Пражскому граду, была ему знакомой. Поток людей. Улыбающаяся, луноликая японка и две маленькие девочки. В левой части фотографии, спиной к фотографу, человек в летнем плаще — это Пташка. Чтобы его не спутать, часть спины, открытой объективу, обвели красным карандашом. Он был убит идущим ему навстречу. Кто же они, эти пешеходы? Верзила в легком джемпере, парочка влюбленных. Невысокая молодая женщина, рыжеволосая, в черной кожаной куртке и солнцезащитных очках. На второй фотографии они сближаются. На третьей — наплывают друг на друга. Как видно, японец до времени был скрыт от взгляда убийцы, иначе последний повременил бы со злодеянием, отложил бы его на минуты или часы. Следующие фотографии становились для Горовеца все более красноречивы. Вот Пташка падает на колени, все оглядываются. Когда он оказывается на мостовой, улица уже охвачена волнением. Ее течение нарушается. И только молодая рыжеволосая женщина в кожаной курке и темных очках, на предыдущих фото задевшая профессора локтем, неумолимо идет вперед. Заметив фотографа, теперь уже щелкавшего уличную смуту, она спрятала голову и в без того высокий, поднятый воротник куртки.
