Та отрицательно покачала головой. Ветлецка отправила фотографии обратно в конверт, положила его на край буфета.
— Сам орден нас интересует постольку-поскольку, — сказала она. — Это все история. Но именно его изучение — наиболее реальная причина, по которой Пташку убили. Как говорит госпожа Вайдова, последние годы с ним стали твориться удивительные вещи. Он точно оказался в эпицентре самых неожиданных и невероятных событий. — Она обернулась к девушке. — Верно?
— Все так и было, — усаживаясь на стул, кивнула та.
— Тогда расскажите моему коллеге, по возможности соблюдая хронологию, события последних лет.
Зоя подняла на мужчину заплаканные глаза, понимающе кивнула.
— Профессор Пташка делился со мной очень многими секретами. Но самое сокровенное, как оказалось, он держал втайне.
Видно было, что девушка, пытаясь отвлечь себя от случившейся трагедии, собирается с мыслями.
— Я сама узнала об этом недавно, — после короткой паузы продолжала она, — о его увлечении, страсти. Он скрывал ее ото всех. Орден Дракона уже давно стал для профессора наваждением. Но едва Пташка приоткрыл тайник с накопленной за долгие годы информацией, стоило немногому попасть в научную печать, как он стал интересен разным, совсем непохожим друг на друга людям. А главное, по его же словам, близко ничего не имевшим к истории. К нему… стали приходить гости, — последнее слово она произнесла с особенным выражением.
Горовец нахмурился:
— Гости?
— Так он их называл. Разные люди, которые были остро заинтересованы в его открытии. Пусть то касалось манускриптов, связанных с орденом Дракона, или изображения дракона на печатках, амулетах, оружии. — Зоя приложила руку к шее. — Можно воды? В горле пересохло…
Сделав пару глотков, девушка поставила бокал на стол.
— Изображение дракона в шестиконечной звезде — неизменный знак ордена. Будь то печать на средневековом документе, рисунок на кольце или в центре крестовины меча. Профессор не сомневался, что изображение дракона в шестиконечной звезде было священным. Пташка рассказал мне обо всем неожиданно. Он сказал, что все эти люди — его «гости» — охотились друг на друга. А приманкой они выбрали книгу, посвященную тайным обществам прошлого. И… золотой амулет.
— Амулет? — нахмурился Горовец.
Вайдова кивнула.
— Однажды профессор сказал мне, что уже готов проклясть свой труд. На книге, точно на карточной колоде, разыгрывали его судьбу. Иногда ему казалось — его жизнь и его смерть. А главным козырем, это слова самого Пташки, как раз и был золотой амулет.
Отпивая горячий кофе, Горовец слушал девушку внимательно, не пропуская ни одного слова. Выраставшая картина, по мере рассказа наполнявшаяся новыми красками, штрихами, все больше завораживала его воображение…
Еще студентом Владек Пташка был страстно увлечен средневековой символикой. Первый раз он увидел дракона, заключенного в шестиконечную звезду, дни напролет изучая редкие книги по Средневековью. Подпись на латыни гласила: «Дракон восставший». Владек спросил у своего учителя, что бы это могло значить, но толкового ответа не получил. Пташка почти забыл о странном символе, пока не оказался в румынском замке, где с другими студентами-выпускниками участвовал в раскопках. Их водили по ветвистому, не знавшему конца и края подземелью полуразрушенного замка рыцарей Волковичей. Предание этого рода гласило, что дочь северного аристократа, умевшая крепко держать меч, по воле отца вышла замуж за румынского князя.
Объединение династий было подкреплено красноречивым девизом: «Волк к волку идет собираться в стаю!»
Они, студенты, открывали двери, откуда веяло сыростью и могильным холодом. В одной зале, куда они попали случайно, Владек долго водил лучом фонаря по стене. Он чувствовал, что древний камень что-то скрывает. Вся стена была покрыта мхом, но странный рисунок угадывался через аспидно-изумрудную зелень. Взяв нож и не долго раздумывая, Владек полоснул по «ковру», источавшему запах растительной гнили. И уже через пять минут ему предстало изображение — дракон в шестиконечной звезде! Отстав от экспедиции, он бросился смахивать мох и с других стен. На каждой, размером в два человеческих роста, ощерив пасть, на него — через века! — смотрел дракон. И та же надпись, что и в древнем манускрипте, была под каждым, высеченным из камня, изображением: «ДРАКОН ВОССТАВШИЙ».
