-- Ну, где твои чужаки с болот? - осведомился царь.
-- В старой конюшне.
Они прошли через двор и скрылись за осевшей глинобитной стеной сарая. На нем уже разобрали крышу. Сквозь голые балки солнце нещадно палило на телеги с нехитрым походным скарбом. Всадница сняла с одной из них мешок, морщась, растянула ремни и вытряхнула на утоптанный земляной пол три уже тронутых тлением головы.
-- Точно, тавр. - сказал Делайс, показывая на чернявого. - Зажми нос. А этот синд. От него и при жизни воняло. - царь пожал плечами. - Думаю, последний твой трофей - керкет.
От Бреселиды не укрылось, что при виде ее страшной добычи "живой бог" испытал некоторое облегчение. Точно он и правды рассчитывал найти в конюшне отрезанные головы эллинов.
Стараясь не дышать, царь положил обезображенные останки разбойников обратно в мешок.
- Пусть тухнут, пока Тиргитао не удосужится узнать, что за воз с селедкой подкатили ей под окно.
Оба невесело рассмеялись.
-- Бреселида, я знаю, ты устала, -- слегка замялся Делайс, -- но мне нужно показать тебе кое-что в городе. Когда ты сможешь составить мне компанию?
-- Через час. - не задумываясь ответила сотница. - Я действительно прямо с дороги во дворец. Даже ополоснуться не успела...
Она осеклась, поняв, что эти подробности следовало опустить.
-- Я буду ждать тебя у Бычьих ворот. Верхом. - кивнул "живой бог". Через два часа.
* * *
-- Два часа? Ты встречаешься с царем, даже не приведя себя в порядок? - возмущенные крики Элака доносились из-за розового куста, возле которого стояла ванна Бреселиды.
Всадница возлежала в кипарисовой лохани, блаженно вытянув ноги, и полной грудью вдыхала запах распаренного можжевельника. Его крошечные сине-зеленые орешки, плавали в воде, ошпаренные крутым кипятком, и отдавали ей свой терпкий аромат.
-- А в чем дело? - беспечно осведомилась она.
-- Рабы за время твоего отъезда даже не удосужились проветрить платья!
-- Чего ты раскричался? - урезонил сатира сидевший рядом Нестор. Он выбрал из плетенки с пемзой самый легкий камень и протянул его Бреселиде. Она ведь не на свидание едет!
Лесной бог просверлил грифона уничижительным взглядом, но ничего не ответил.
-- После двух недель скачки, положено по крайней мере сутки отмокать и париться. - сказал он хозяйке. - Потом массаж, волосы на руках и ногах. Я говорю, их не должно быть.
Бреселида высунула из воды ногу и придирчиво осмотрела ее.
-- У меня и так нет.
-- Ну тебе повезло, -- фыркнул Элак. - Но все остальное? Разве женщина может позволить...
-- Чего ты от меня хочешь? - брови "амазонки" гневно сдвинулись к переносице.
-- Умоляю, только не морщись! - возопил сатир. - Кожа и так стареет на солнце, а ты еще гримасничаешь!
Взявшись обеими руками за рая лохани, Бреселида с шумом встала, забрызгав водой белые плитки дворика.
-- Ну все, ты рассердил меня, мальчик-козел! Где мой хлыст?
-- Сиди смирно, пока я растираю твои волосы шелком! - ничуть не испугался Элак. - Пусть они хотя бы блестят. А вечером я сделаю тебе хорошую прическу. И надень вот это. - пан ткнул пальцем в разложенную на ветках шиповника красную тунику. Она действительно была "амазонке" к лицу и хорошо сочеталась с пшеничным цветом ее выгоревших волос.
-- Красное - царский цвет. - вздохнула Бреселида. - Я не могу встречаться с Делайсом в таком наряде. Лучше надену черную. Мне тоже идет.
-- Очень идет. - вкрадчиво подтвердил Элак. - Но поверь: черное наденет он. Спорим?
-- Не я же читаю мысли, -- "амазонка" махнула рукой. -- Подай мне полотенце.
Пан обернул хозяйку плотной льняной материей и принес сандалии. Уйдя с солнца под сень галереи, Бреселида села за легкий плетеный столик и, водрузив перед собой медное зеркало, начала причесываться. Она очень старалась, желая уязвить Элака. Женщина собрала волосы на затылке в узел, скрепив его золотой сеткой. Приподняла пряди над висками и заколола изящными золотыми гребнями. Возле ушей Бреселида выпустила два длинных локона и тщательно завила их щипцами, так, чтоб тугие кудельки ложились на плечи.
-- Ну как? - в ее голосе слышалось торжество.
