-- Тухлое, ты хочешь сказать. -- взвыл Нестор. -- Отдай, козел. Мы должны погрести последнее дитя вместе с родителями и воздвигнуть склеп...
-- Боюсь, что для склепа у нас маловато времени. -- вмешалась Бреселида. -- А что касается яйца... Да что вы его тянете друг у друга?
-- Я не тяну!
-- Я не тяну! -- хором сказали Элак и Нестор и одновременно разжали руки.
Шар со стуком упал на пол. По его стенкам побежала паутина трещин, потом изнутри яйца кто-то несмело долбанул скорлупу, и ее кусочки, склеенные белесой внутренней пленкой, посыпались на землю.
-- Он живой. -- снова в один голос выдохнули Пан и грифон.
-- Убери руки, старый летучий плакальщик. -- лесной бог осторожно опустил ладони в скорлупу и принял новорожденного грифоньего сироту.
-- Нет, это ты убери руки, волосатое чудовище! -- Нестор оттолкнул юношу. -- Истинный грифон, появляясь на свет, должен сразу попасть в просвещенные лапы сородича! Фу, какой он дохлый и синий. -- через минуту добавил хронист, брезгливо разглядывая совершенно лысое существо с клювом и неправдоподобно хилыми крылышками. -- Что-то в нем не то. Вы не находите? -- Нестор обвел собравшихся вопросительным взглядом.
Меотянки растерянно молчали.
-- Он рыжий. -- сообщил Элак. -- Только и всего.
Теперь многие разглядели на белесом теле младенца россыпь мелких оранжевых крапинок.
-- И какой же, с позволения сказать, он будет, когда вырастет? -осторожно спросил Нестор, держа птенца за одну лапу и с сомнением поворачивая из стороны в сторону. -- Настоящие грифоны черные с золотом.
-- А этот будет рыжий. -- невозмутимо заявил Элак.
-- Альбинос-с. -- прошипел хронист. -- И надо же было, чтоб из всей кладки порядочных родителей уцелел именно этот уродец!
-- Ты же искал ученика. -- вмешалась Бреселида. -- Ну и бери, что боги посылают!
Элак снова отобрал птенца у философа и нянчил его на руках.
-- Ему надо дать имя, -- сказал Пан. -- К тому же он сирота и следует подумать, чем его кормить. Что едят маленькие грифонята? Молоко? Червяков?
-- Червяков! -- так и подскочил Нестор. -- Печень врагов! -- хронист сделал страшные глаза.
Как огромная летучая мышь, он устремился к выходу из пещеры, набросился на труп первого попавшегося разбойника, когтями разорвал ему бок и извлек на свет дымящуюся окровавленную печень.
-- Подожди, -- Гикая склонилась над телом рядом с Нестором. -- Он еще маленький и не может глотать такие большие куски. -- она достала меч и, отрезав немного печени, протянула птенцу на кончике.
Тот с невероятной для новорожденного прожорливостью проглотил подношение и жадно защелкал клювом. Гикая отрезала еще.
-- Ты настоящая нянька. -- усмехнулась Бреселида. -- Будешь присматривать за птенцом в дороге. На Нестора надежда плохая: вечно ворон клювом ловит.
-- Философ не обязан менять пеленки. -- с достоинством заявил грифон. -- Кстати, об имени...
-- Как на счет Диониса? -- поинтересовался Элак. -- Малыш родился в лесу.
-- Вот еще! -- фыркнул Нестор. -- Каждый грифон -- воплощение разума. Ваши пьяные скачки не для него.
-- Тогда Гектор. -- предложила Радка. -- Давая такое имя, мы желаем ему расти здоровым и ловким...
-- И в один прекрасный день повстречать более здорового и ловкого! -перебил Нестор, -- Как говорил Конфуций...
Птенец издал гортанный крик и вытянул шею.
-- Что? Что? -- всполошились все вокруг.
-- Он обделался!
-- Я говорю, Конфуций...
Птенец снова заверещал.
-- Все ясно, -- заключила Бреселида. -- Он откликается на прозвище Конфуций. -- Дурацкая, конечно, кличка, особенно для придворного хрониста.
-- Зато замечательное имя для философа. -- Твердо заявил Нестор. -Оно напоминает мне родину: мудрость Срединной империи, Запретный город, запах туши на непросохшем шелке... -- грифон закатил глаза.
-- Ладно, дайте мне это Кон...фи..фуц суда. -- потребовала Гикая. -совсем затискали ребенка.
Она завернула маленького грифона в плащ, и отря Бреселиды двинулся в обратный путь к Цемессу.
* * *
Тетя Амага разливала по киликам молодое вино, то и дело стряхивая пальцем розовую пену с краев чаш. После разгрома банды горных разбойников меотянки с середины дня засели в трактире, чтоб на славу отметить свою победу. Хозяйка почему-то приписывала себе честь завлечения сотни Бреселиды в Цемесс и старалась во всю.
