– БУМ! БУМ! БУМ! –
Звук исходит уже отовсюду! Иванов затыкает уши, но звук проникает в мозг,
долбит каждую извилину, прокрадывается в сердце, печень, лёгкие. Страх перед
неизвестным парализует, не даёт свободно вздохнуть, выступает капельками
холодного пота на лице.
В минуту,
когда гибель кажется уже неизбежной, раздаётся телефонный звонок. Иванов
вздыхает с облегчением.
– Иван
Иваныч, – говорит трубка, – вам стучат. Откройте немедленно!
Сердце ухает в
трубу. Спасения нет! Дворник с удивлением смотрит, как на первом этаже
распахивается окно и оттуда вылезает растрёпанный мужик в тапочках на босу
ногу. В следующую секунду фигурка Иванова уже растворилась во тьме ближайшей
подворотни.
* * *
– Я знаю, кто это
стучит! – сказал Сидоров, разливая вино в пластиковые стаканчики и ломая батон
белого хлеба на две части. – У меня два года назад стучать начали. Сначала тоже
паника была, бился головой об стену, истерики закатывал. А теперь всё под
контролем. Как начал на собрания ходить, так и успокоился. У нас у всех стучат.
А мы радуемся, веселимся, гимны поём, «язы́ками» говорим[2].
Рассказываем друг другу, с чего всё это началось. В общем, морально и физически
поддерживаем всех нуждающихся. Ты приходи к нам, сам всё увидишь. Запомни,
главное – это вера! Вот я твёрдо верю, что этот стук настоящий, всем
рассказываю об этом, а значит всё идёт как надо. В последнюю пятницу будущего месяца
у нас Конец Света намечен. Ты обязательно приходи! Там всех нас будут
спрашивать: «Верил ли ты в стук?» А я отвечу: «Да, Господи, верил и всем
рассказывал!» Тогда Он мне и скажет: «Молодец, Сидоров, приди и наследуй
Царство, уготованное тебе от создания мира!» Вот так-то.
– Ну а кто всё-таки
стучит?
– Как кто? Он!
Тот, кто заплатил за все наши грехи. Мы теперь все святые, можем делать, что
хотим! Ну, святость, конечно, не наша, а Его, но это неважно. Я же тебе
говорю, только веруй, что Он нас выкупил, и будешь на Суде оправдан! Ну
и ещё десять человек к нам приведи. Тогда уж наверняка спасёшься!
Сидоров был один из
«стукачей» – так они сами себя называли. «Стукачи» собирались каждое
воскресенье в местном кинотеатре и в изобилии получали там дары Святого Духа.
Эти дары они употребляли: на писание брошюр о стуке, поездки для обмена опытом
за границу, проповеди по ТВ, расклеивание листовок на столбах и подъездах,
походы по квартирам и ловлю случайных прохожих в самых неожиданных местах.
Иванова, к примеру, поймали в общественном туалете, где он забился в угол и
пытался провалиться сквозь землю. Сидоров привёл его к себе домой, отмыл, одел,
накормил и вручил ему современный перевод Библии. Всё это «стукач» делал чётко,
сосредоточенно и очень серьёзно. Иванов даже заметил, что он периодически
подсматривает в какую-то бумажку и шепчет себе под нос что-то вроде: «Так,
пункт первый сделал, пункт второй сделал, пункт третий – провести духовный
разговор. Так, начнём с подпункта “А”…» Иванову в общем-то понравился этот
маленький тщедушный человечек с грустными бычьими глазами навыкате. А его
педантизм вообще привёл Иван Иваныча в полный восторг. Сам он всегда жил не по
плану, наобум, и вечно завидовал людям, которые способны хоть как-то
дисциплинировать свою жизнь.
– А вы не пробовали
найти источник стука, впустить того, кто стучит?
Сидоров обескураженно
и немного укоризненно посмотрел на собеседника своими большими влажными глазами
и испуганно замахал руками:
– Да ты что? Это
невозможно, да и опасно, наверное! Мало ли что может случиться? Наш пастор нам
это строго-настрого запретил! А иначе, какие же мы «стукачи» будем? В «привратники»
нам, что ли, переквалифицироваться? Потом, у нас и так много дел. Бегаешь целый
день как запаренная лошадь, вечером придёшь домой, рухнешь на кровать, уже и не
до стука совсем. Я уже давно ничего не слышу, но это и не главное. Главное –
продолжать верить, что он есть!
Иванов быстро
втянулся в эту новую жизнь, полную ярких впечатлений и новых знакомств. Целая
армия «стукачей» с искренней любовью смотрела на него своими бычьими глазами и
готова была принять его в свои ровные, правильные ряды. Он чувствовал, что
обрёл семью, которая всегда позаботится о нём. Он любил говорить с ними о
стуке, и с удовольствием замечал, что чем чаще он это делает, тем реже слышит стук,
когда остаётся один. Вскоре, написав о стуке свою первую брошюру, он вообще
перестал его слышать. Страх ушёл вместе со стуком. Наступили блаженные времена.
