Гергей побежал в корчму. Турка разбудили и сказали, что бей велел ему пойти и встать на берегу у корабля, поднявшего оранжевый флаг.
У турка все еще не прошел дурман. Шаркези пришлось проводить его. И бедняга, шатаясь, поплелся в своем желтом тюрбане. Он не мог сообразить, утро ли, вечер ли, и запомнил только одно: бей велел ему подойти к какому-то судну на берегу.
Гергей и его друзья шли все порознь, на большом расстоянии от него.
Если бей принял предложение, они сразу вслед за ним вступят на корабль. Если же бей не посмеет или не захочет действовать с ними заодно, пусть сам договаривается с земляком в желтом тюрбане.
Самым важным вопросом было: приведет ли Измаил-бей на берег Балинта Терека?
Выяснить это поручили Черхан. От девушки скрыли, что готовится побег, - сказали только, что Балинта Терека ведут к султану, а им хочется еще раз увидеть своего господина. Сговорились так: Черхан будет стоять на углу, и если заметит бея, двух солдат и господина Балинта, то потянется к ветке дикого винограда, будто хочет сорвать листик. Увидев это, Мекчеи, которого поставят примерно за тысячу шагов от нее, подаст знак товарищам. Они же, в свою очередь, будут ходить в тысяче шагов от берега. Гергей оденется дервишем, Эва - цыганкой, Янчи - персидским купцом, Мати - курдом, продавцом бубликов, Мекчеи - торговцем рыбой.
Эва сидела на корточках рядом с Мати и ела бублик.
Точно в назначенное время Мекчеи поднял на голову деревянный лоток с рыбой и направился к берегу.
Это был условный знак.
Янчи побледнел. Слезы радости навернулись ему на глаза. Гергей разрумянился, вся кровь хлынула ему в лицо.
Все направились к берегу. Шли в ста - двухстах шагах друг от друга.
Лодка стояла в гавани. Ветер весело трепал оранжевый флаг. Сидевший у руля хозяин фелюги - молодой грек, торговец луком, - подсчитывал дневную выручку.
Турок, похожий на сыча, стоял на берегу и тупым взглядом смотрел на фелюгу. На голове у него высился желтый тюрбан. Позади турка сидел на берегу Шаркези и мыл ноги в зеленой морской воде.
- Идет! - пролепетал Янчи, торопливо проходя мимо Гергея. - Господи, помоги!
У него дрожали ноги.
Гергей оглянулся. Он увидел, как медленным шагом приближается бей вместе с седовласым венгром. Позади них идут два солдата в белых тюрбанах, оба вооружены пиками.
Бей обернулся и что-то сказал солдатам. Те повернули обратно, к Семибашенному замку.
Янчи быстрым шагом направился к фелюге, но когда он проходил мимо Гергея, тот схватил его за плащ.
- Не спеши!
Бей вместе с Балинтом Тереком спокойно спускался вниз по берегу.
Они прошли мимо курда - продавца бубликов, не обратив внимания ни на него, ни на сидевшую подле него цыганку.
По лицу Балинта Терека было видно, что он изумлен и не наглядится на вольный мир. Измаил-бей шел веселый, без умолку болтал.
Они обошли лежавшую на дороге собаку и спустились к морю.
Солдат в желтом тюрбане стоял навытяжку, отдавая честь.
Вдруг бей обернулся. Сабля его сверкнула. Он подал какой-то знак, потом сунул саблю в ножны, ястребом налетел на солдата в желтом тюрбане и свалил его на землю. Тотчас из-за кустов и домишек выскочило с полсотни солдат.
Сперва они связали солдата в желтом тюрбане, потом цыгана. Затем вскочили на фелюгу и сбили с ног молодого грека. Связали всех, кто только был на судне.
Во время этой шумной облавы прибежала Черхан и с пронзительными воплями стала молить, чтобы отпустили Шаркези. Тогда схватили и девушку и скрутили ей руки.
Как раз в ту минуту, когда солнце спустилось за христианскую часть города, Гергей остановился у колонны Константина. Товарищи его, задыхаясь, бежали вслед за ним, запыленные, бледные, шатаясь от усталости.
Гергей отер лоб и, взглянув на Янчи, сказал:
- Вот видишь, верно говорится: «Тише едешь - дальше будешь».
И они смешались с уличной толпой.
…В середине июля Вели-бей со своими силяхтарами и пятьюдесятью подкопщиками прибыл в Мохач.
Когда бы турецкие войска ни шли в Буду или в Задунайщину, они всегда останавливались на Мохачском поле. Место это полюбилось туркам - они называли его «Счастливое поле». Сам Сулейман тоже делал здесь большой привал и каждый раз приказывал разбить для него шатер на том холме, где он стоял в знаменательный день битвы.
